– Это у меня нет навыка?! – Елена включила видеомагнитофон на режим записи и повернулась к мужу с искаженным от злобы лицом. – Да я весь ваш отдел срежиссировала! Да я всех твоих друзей срежиссировала! Соседей срежиссировала! И тебя! Кем бы ты без меня был?! В общем, так: если не хочешь ехать, то я поеду одна и детей с собой заберу. Понял?
– Понял, понял, моя Елена.
Даже и сейчас Афанасьеу боялся себе признаться, что в изнурительной борьбе с Островским и последующих семейных буднях настоящая победа досталась все-таки Елене Малш.
В результате усилий, потраченных на удержание семьи и взращивание детей, эта особа приобрела для казака такую ценность, что поневоле он стал первым воплотителем ее манипуляций и идей. Вот почему (опять забегаем вперед) в сорок пять лет он выглядел примерно на все шестьдесят и, тем не менее, где бы то ни было, всегда с благоговением именовал свою супругу не просто «Елена», а «Моя Елена».
Лишь только один раз (еще дальше забегаем вперед), один только раз прозрение случится. Но произойдет это на смертном одре, когда, вконец полысевший, с дряблой кожей и полусгнившими ногтями, он приподнимет палец и произнесет: «Ведьма!», увидев лицо склонившейся жены. Но Елена не обидится, а только улыбнется. Александр Павлович Афанасьеу использован до конца. От начинки до фантика. И если в левую часть таблицы, которую мы начертили специально для Елены Малш, занести строку «попадание на телевидение», то в правой части можно смело публиковать полное собрание сочинений Ги де Мопассана, сценарий телесериала «Санта Барбара», Генриха Манна, ну и, пожалуй, Александра Дюма.
А пока, цокая шестисантиметровыми каблуками, Александр Афанасьеу идет по коридорам того самого шаболовского телекомплекса, где расположилась часть телекомпании «Видео Унтерменшн». Сегодня у него скверное настроение. Он переживает вчерашний разговор с супругой. Во время которого она заявила, что ей для дела обязательно надо «уединиться» с Алексеем Гусиным. Еще на прошлой неделе он почувствовал недоброе, когда Елена Афанасьеу (она получила пропуск с такой же фамилией, как и у мужа) что-то нашептывала мужниному шефу с протяжным напевом: «Ле-о-ош-ш». А вчера выяснилось, что оказывается, надо «уединиться». Да… дела… «Елена, моя Елена, ну как же так? Я же кубанский казак, у меня же есть гордость». «Ты не на Кубани, мой дорогой, и не в Арзамасе, а в Москве. Работаешь в крупной телевизионной компании. Так что оставь свою гордость своим вонючим землякам, и пусть они с нею сдохнут». «Но у нас же дети с тобой, моя Елена…» «Да, кстати, насчет детей. Детей сам заберешь из садика. Леше купишь новые варежки, он их в смоле испачкал. И Паше такие же купишь, а то он обзавидуется». «Но я… но я этому Гусину отомщу», – скрипел зубами Афанасьеу. «Обязательно отомстишь. Вот это уже слова мужчины».