Я съежилась на стуле. Даже мне сейчас стало плохо от его слов. Холодно и страшно. А каково было ей? Если бы мама была просто женщиной, темной или светлой, ничего такого не произошло бы. Но она была лунной девой, жрицей. Спасти отвергнутую сельо могло только чудо.
– Что с тобой, девочка? Ты шокирована?
– Нет, – я подняла на него полные слез глаза. – Такое случается. Не часто. Вы слышали о хиссах, лунных тварях?
– Не только слышал, но и убивал эту мерзость. Хиссы – другое название тех же сельо, только безумных.
– Уже не тех. Тварями становятся те девушки, кто по какой-то причине не смог умереть вместе с любимым. Обычно это происходит во сне, когда сельо видит смерть возлюбленного и попадает в ловушку его смерти. Ее душа и сердце умирают, а тело и разум продолжают жить. Она становится вечно голодной жутью, устрашающей даже демонов. Хиссы пьют чужие сердца и души, высасывают жертв до сухих оболочек, послушных их воле, но никогда не насытятся, потому что уже мертвы.
– Зачем ты это рассказываешь?
Я потеребила на шее невидимую цепочку колье. Камень внезапно потяжелел, словно запрещая раскрывать наши тайны. Но этот мужчина должен знать, что он сотворил с моей матерью.
– Для того, чтобы вы поняли, что такое лунные девы, владыка. Вы, наверное, знаете, что сельо изменяется душой и телом для любимого в момент первого соединения с ним, – прошептала я, опять краснея до слез от смущения.
Владыка кивнул, подвинув мне наполненный кубок, но хлестнул словом:
– Я знаю, что вы превращаете мужчин в тряпки.
– Неправда! – От такой несправедливости вся робость исчезла. – Все не так. Камень в воду не превратить, но вода может стать твердой. Сельо, изменяясь, становится такой, какой должна быть только для него, единственного, чтобы создать идеальную пару, звучать гармонично, как струнный лад. Это взрыв чувств и всего ее существа. Огонь и свет, в которых она плавится, чтобы принять новую форму. Но лунная дева, отвергнутая в момент ее полного раскрытия, испытывает такой ужас и отчаяние, что милосерднее ее убить! И безопаснее. Отвергнутая не может остановить изменения тела и души, но из нее уже вырвали сердце. И она перерождается в худшее чудовище, чем хисса. В гинью. И, говорят, это такая боль, от которой несчастная теряет разум.
– Гинья – это уже совсем миф.
– Если бы! Просто подобное еще реже случается, чем перерождение в хиссу.
– Предположим. Но трудно представить, как неразумная тварь может быть хуже разумной. Умный хищник всегда опаснее.
– Гинья способна, как зеркало, отражать чужой разум, пользоваться им. А пластичность нашего тела сельо в ней достигает совершенства. Это уже иное существо. Она может быть женщиной, мужчиной или даже ребенком. Жертва видит в ней отражение потаенной мечты, вожделений, страстей. Видит самое дорогое: возлюбленного, лучшего друга, сына или дочь. Гинья – идеальная убийца, и начинает она с того, кто заставил ее измениться. А потом она изменяется для каждой новой жертвы. Но чем больше она убивает, тем сильнее ее мука и жажда. Вот что было бы с моей матерью.