- Послушайте, я всего лишь стараюсь уберечь вас. - Джонни делает глубокий вдох и тихо произносит: - Простите за то, что накричал. Но в прошлом году мой коллега поехал на сафари с двумя клиентами. Прежде, чем он успел их остановить, они оба выскочили из внедорожника, чтобы сделать фотографии. Львы схватили их в мгновение ока.
- Вы имеете в виду… они убили их? – спрашивает Эллиот.
- Это то, что львы запрограммированы делать, Эллиот. Так что, наслаждайтесь видом, на здоровье, но внутри машины, договорились?
Джонни издает смешок, чтобы снять напряжение, но мы все еще напуганы, - группа непослушных детей, которые внезапно стали дисциплинированными. Теперь щелчки фотокамер вызывают противоречивые чувства, эти снимки маскируют наш дискомфорт. Мы все в шоке от того, как Джонни накинулся на мистера Мацунагу. Я разглядываю спину Джонни, которая находится прямо передо мной, вены на его шее вздулись, словно толстые побеги лозы. Он снова запускает двигатель. Мы покидаем львов и направляемся к месту нашей следующей стоянки.
На закате приходит время для выпивки. Разбив пять палаток и разведя костер, следопыт Кларенс открывает алюминиевый ящик с алкоголем, который весь день грохотал в задней части грузовика, и расставляет бутылки с джином и виски, водкой и «Амарулой». Последний я особенно любила – сладкий сливочный ликер из плодов африканского дерева марула>12. На вкус он был как тысяча пьяных калорий кофе и шоколада, как то, что ребенок глотнул бы тайком, пока его мать отвернулась. Кларенс подмигивает мне, словно непослушному ребенку, протягивая стакан, потому что все остальные потягивают взрослые напитки вроде теплого джина с тоником или чистого виски. Это та часть дня, когда я думаю: «Да, хорошо быть в Африке». Когда все трудности этого дня, насекомые и напряженность между мной и Ричардом растворяются в приятной хмельной дымке, я усаживаюсь на складной стул и наблюдаю за тем, как садится солнце. За тем, как Кларенс готовит незамысловатый ужин из тушенки, хлеба и фруктов, а Джонни натягивает проволоку с колокольчиками вокруг периметра, которая предупредит нас, если кто-то забредет в лагерь. Я замечаю, как силуэт Джонни, двигающийся против закатного солнца, внезапно поднимает голову, словно принюхиваясь и впитывая тысячи запахов, о которых я даже не подозреваю. Он словно еще одно создание буша, так органично вписывающееся в это дикое место, что я почти ожидаю, что он откроет рот и заревет как лев.
Я поворачиваюсь к Кларенсу, который помешивает в котелке бурлящее рагу.
- Давно Вы работаете с Джонни? – спрашиваю я.