Четвертый слепец на голоса наши развернулся, сделал два щелчка, потом, подумав, щелкнул в третий раз.
– Говорил же вам… к-ххыа… кхы… – закашлял в шарф сосед.
– Это-это-это… Простите, что снял без позволения!
Слепой фотограф сделал шаг в сторону нашей скамейки и остановился.
Моторный вагон затрясся от напряжения. Сосед сзади опять закашлялся, потом забубнил прямо в ухо:
– Сейчас почтовый адрес или «емелю» спросит. Так вы – не давайте!
– Если кто до Балакирева, а потом на последней обратно… Это-это-это… Я фотки принесу!
Слепой – рыхловатый, редкоусый, – сконфузился, засобирался уходить.
– Держи задаток. Как раз на последней поеду…
Я протянул слепому пятьсот рублей.
– Балакирево-Шмалакирево, – засмеялся сосед с простуженным горлом, – сельцо-шмельцо…
2
Балакирево оказалось не сельцом: городом!
Никаких «балакающих» там, ясное дело, отродясь не бывало. А вот деревянный сруб на продажу у края снежного поля – тот был.
Сруб не понравился, службы в церкви кончились, заводиться с обедом не хотелось. Погуляв по церковному двору, окруженному белокаменной легчайшей оградой, поплелся я в школу искусств. Но вовремя себя одернул. Не хватало потратить день на липкие акварельки и русалок из ольхи!
Можно было, конечно, сразу вернуться в Москву. Но, как и было обещано слепому, решил ехать на последней электричке, которая формировалась здесь же, в Балакиреве, и прошатался по городку и окрестностям – с перерывом на полдник – почти до вечера.
Утомившись, сидел на кладбище. Расспрашивал редких посетителей про холерные бунты и захоронения XIX века и про крест-мощевик, который Петр Великий подарил когда-то своему любимцу, тайному секретарю Макарову, здесь, в Балакиреве, позже и осевшему.
Про мощевик, спасший когда-то жителей Балакирева от холеры, толком никто ничего не знал. А вот про дочь Петрову, причудницу Елизавету, родившуюся у нас в Коломенском, а в эти места заезжавшую ради охоты, кладбищенский сторож сказал, что была веселая, «не ломливая», всегда возвращалась с полей с добычей и однажды устроила в одном из окрестных дворцов маскарад с переодеваниями.
– А дом для слепых у вас есть? – спросил я у сторожа неожиданно.
Тот только вылупил глаза…
3
Дом для слепых – или, как его звали раньше, «Слепдом» – надвинулся на тебя тремя этажами сразу. Дом стоял на улице 9 января, в десяти минутах ходьбы от школы. Дом как дом: розовый, осыпающийся, строили австрийцы.
– Сегодня после обеда пойдем слепых шугать, – сказал тебе школьный приятель Вадик Н.
Была весна, ветер мел по мостовым яблоневый цвет, в сточных канавах клокотала ликующая грязь, остро щекотал носоглотку запах восточных сладостей.