Тамара попыталась отвлечь себя, надеясь перетерпеть болезненный приступ. Скорее всего печень и почки, пытаясь промыть кровь Азизы, струящуюся по ее венам, впитали огромное количество какого-то токсина. Девушка не была спецом в анатомии, но уверенность в том, что ее мысль на правильном пути, не оставляла сомнений. Антон не мучился от невыносимых болей, поскольку ему не переливали литрами чужеродную кровь. Интересно, а сколько вражеских кровяных телец успело разогнать ее сердце по всему телу? Будет весело, если цифра окажется смехотворной. Чтобы узнать об этом наверняка, Тамара большим усилием заставила себя открыть глаза и взглянуть на пакет, висящий у нее над головой. От отчаяния и страха ей сделалось дурно – тот был только на треть пуст. Или это вторая порция смертельного эликсира?
Истерзанная печень укротила ее бодрость, вынудив сморщить лицо.
Боль. Нет, она не сможет игнорировать ее, недостаточно сильную, чтобы потерять сознания, но и не такую слабую, чтобы терпеть. Ей отчаянно захотелось закричать, попросить избавить ее от этих мучений, но когда из горла вырвались хриплые звуки, Тамару постигло истинное отчаяние.
Ее будто резали ножом, не торопясь, смакуя каждое неосторожное движение. Слезы безмолвно скапливались в уголках глаз, стекая по вискам к сальным спутанным волосам. Никого поблизости не оказалось, а ведь они обещали, что всегда будут рядом! Так, где же их черти носят?! В такой момент!
Минута за минутой, теряясь в приступах боли, Тамара была готова вот-вот провалиться в сон, но сознание держало ее на плаву из последних сил. Чертова солдатская выдержка!
Наконец двери, ведущие в соседний вагон, отворились, и кто-то поспешно зашел внутрь. Сквозь влажную пелену девушка не разглядела, кто это был, но она пыталась позвать его, однако голос покинул ее горло подобно остаткам воды на раскаленном песке. Поэтому, приготовившись встретить очередной удар по печени, она дернула ногой, чтобы хоть как-то привлечь внимание.
От боли перехватило дыхание, казалось, вот-вот тьма обрушится на нее благословением, но желанное забвение не пришло. Зато парень, оказавшийся ее братом, обратил на нее внимание и незамедлительно подскочил к ней. Тамара ничего не могла сказать, только умоляюще смотрела на Антона в надежде, что он поймет ее намек.
Меньше чем через минуту в крови растворилось обезболивающее. Четверть часа – и боль оказалась чем-то зыбким и туманным, а теплое прикосновение к лицу грубой ладони отмело ее прочь.
Почувствовав свободу, Тамара с наслаждением вздохнула полной грудью. Она позволила себе расслабиться и, заметив обессиленную добычу, сон незамедлительно впился в нее глубокими когтями.