Позабыв об осторожности, Сергей помчался вперед, но только спустя пару мгновений вынужденно остановился, не понимая, откуда доносились выстрелы – словно из-под земли. Им с Николаем пришлось потрудиться, чтобы отыскать эпицентр шума, но как только они оказались внутри стен большого заброшенного здания, гул утих.
Обыскивая каждую комнату, они вскоре вышли на лестницу, уходящую к подвальным помещениям. Внизу оказалось темно, как ночью, а запах сырости и плесени резко ударил по носу. Сергей проклинал влажность, однако подозревал, что пот покрыл его кожу холодными гроздьями от чувства страха. Его ребята никогда бы не открыли огонь без причины, даже Тамара, чей характер напоминал взрывоопасное вещество. Но мужчина не просто знал, он буквально ощущал беду, чуял ее запах издалека, и это было вовсе не литературное выражение – по носу ударил металлический запах крови.
Сердце билось сильнее с каждым шагом, Сергей понимал, что по его лицу заметно, как он переживает, чего нельзя сказать о Николае. Парень двигался с невозмутимым видом, отчего командир мысленно содрогнулся – нет, этот человек никогда его не прекратит пугать.
Но самое ужасное ждало их впереди.
Сергей не знал, почему не позвал своих ребят по имени: то ли боялся привлечь внимание противника, то ли не услышать ничего в ответ. А когда они с Николаем завернули за угол, увидев перед собой просторное помещение, посреди которого кто-то находился, то инстинкт самосохранения запел чересчур громко. Но тень не двигалась, молча сидела посреди темноты, и когда Сергей подошел чуть ближе, осветив незнакомца фонарем, то на мгновение расслабился.
– Парень, – тихо окликнул командир Антона, словно опасаясь чего-то.
И действительно, что-то мучило мужчину с тех самых пор, как он оказался под толщей земли. Его угнетала болезненная слабость, которую он ощущал каждый раз, вдыхая затхлый воздух и ступая по мокрому бетону. В какой-то момент Сергей понял, что лучше ему оставаться на месте, однако, пересилив себя, он сделал шаг вперед.
Он едва не выронил оружие из рук.
Черные лужи крови гладкой поверхностью разлились вокруг бездыханного тела, на груди которого зияла блестящая темно-бурая дыра из плоти и белеющих ребер. Кожа покойного приняла неестественно белый цвет, на котором запекшиеся сгустки багровой жидкости выглядели ослепительно-красными. И глаза, пустые и холодные, смотрящие в потолок – жизнь в них больше не горела.
Мир для Сергея в какой-то момент перестал существовать. Он мог видеть только Виталия и ощущать, как все внутри разрывается от ужаса и боли. Кислый запах пробудил рвотный рефлекс, но мужчина прибывал в столь сильном потрясении, что попросту позабыл обо всем.