По всему окружью дома пущена узорная резьба. Это огромная работа, зато и смотрится празднично. И лестница на крыльцо с узорными балясинами. А по окружности двора, огражденные от чужих забором из крепких плах, а не дощатыми клеть, скотный сарай, амбар, баня, гумно. Хорошее хозяйство.
— Ты чего? — спросил Ванька, появляясь из сортира и удивившийся на мое стояние столбом.
— Глянь красота-то какая, — показывая широким жестом на простор за забором, говорю.
— Ага, — подтверждает он с некоторым недоумением. Что удивительного в том, что видишь каждый день? Ну река, простор и множество деревьев.
А меня опять пробило, аж до холодного пота. Снова на меня накатило и чужие мысли. Сажени, клеть, амбар, гумно… Я и слов таких не знаю, а уж отличить кладовку от сарая или лиственницу от дуба не сумел бы и при помощи Интернета. Ко всему еще я ж говорю не как обычно! Не «красота» произнес, а баско. Польский? Все-таки не Россия? Не может быть, слышал я как-то ляхов, совсем не то.
— И долго вы валандалится собираетесь? — заорал визгливый бабский голос. — Хозяйством пора заниматься.
Что, и не позавтракав, изумляясь. Слава богу, рот раскрывать не стал. Вовремя язык прикусил. Кто их знает здешние порядки.
— Баню делать будем, цо забыл?
А это похоже в мой адрес.
— Дрова наруби, ирод заумный. Вечно мечтает невесть о чем. Ну что смотришь как телок?
— Да матушка, — брякнул машинально, чуть не кланяясь. Очень похоже на рефлекторный привет от моего тела.
— Так цо стоишь? Иди филозов!
И все через «О» и цоканье. Нет, я все ж языки не зря учил. Русский это, но какой-то странный. На Волге точно окают, но вроде не говорят через «ц».
— Все думаешь о чем-то.
— Да матушка.
— Работой займись!
Еще б я знал какой.
— Забочусь о нем, забочусь…
— Конечно, вы ж добра мне желаете.
Она аж задохнулась и попыталась перейти с визга на ультразвук. Еще долго разорялась, но Ванька сунул мне в руку невесть откуда взявшийся топор. Я машинально кивнул и принялся отступать в сторону дров, сваленных у забора. Аккуратная поленица видать не для меня. Да собственно и без разницы. С таким же успехом мне могли предложить валять валенки. О процессе я имел самое смутное впечатление, а уж топора в руках не держал сроду.
Ну городской я человек и всякие озимые с яровыми и пшеницу от ржи не отличаю. Черный хлеб вкуснее. На этом мои познания о сельском хозяйстве заканчиваются. Хотя безусловно булки на деревьях искать не стану. Особенно зимой. Вон какие кругом суметы. Тьфу! Сугробы.
Для начала я оглянулся и убедился, что за мной никто не наблюдает. Мамаша, то бишь мачеха ушлендрала в коровник, прихватив с собой в качестве рабочей силы пацана. И то, таскать скотине жратву…. Э…. фураж, кто-то должен. Что-то там достаточно громко говорила, но не в мою сторону и прислушиваться не стал. Вроде удовлетворившись нашим с брательником послушанием, слегка успокоилась. Оно и к лучшему. Не хотелось бы наблюдателей.