Затем они идут дальше по заводской дороге, усеянной обрезками железа, болтами и синими закрученными стружками.
— Мы еще сходим на чугунолитейный цех, — говорит Юрий. — Хорошо?
— Хорошо, Юрий Николаевич.
— А потом… Что вы собираетесь сегодня делать?
— Буду в конторке. Надо готовить материалы к отчету. — Вы… не уйдете, пока мы не простимся?
Тая растерянно улыбается.
— Нужно было бы… — Она снова поднимает голову и глядит ему прямо в глаза. — Но я не уйду.
— Спасибо.
Возле конторки участка Юрия уже ждут. Невысокий полный прораб Кулев и молодой всклокоченный мастер Ромашов. Они сидят на скамейке и что-то подсчитывают.
Кулев — в блокноте, а Ромашов — коротенькой логарифмической линейкой, которая обычно торчит у него из кармана.
Увидев Юрия, они дружно поднимаются и идут к нему навстречу.
— Арматуру привезли, — говорит Кулев.
— Сколько? — спрашивает Юрий.
— Машину.
— Всего? А еще будет?
— Говорят, пока нет.
— Да-а…
Юрий достает из кармана пачку «Беломора», протягивает Ромашову, закуривает сам. Кулев не курит — у него сердце… Веселый, подвижной, все время на ногах, — а вот сердце…
Ромашов молод. Поэтому он не выдерживает первый.
— Что будем делать, Юрий? Кому брать эту машину?
Ведь не разгружали — стоит, ждет… Шофер нам чертей посылает.
— А как вы считаете, Тая? — говорит Юрий. — Кому нужно отдать эту машину? Сталелитейному или чугунолитейному?
— Может, поделить?
— Нет. — Юрий отрицательно качает головой. — Делить нечего. И так на один зуб.
— Сталелитейный через год сдавать, — говорит Тая. — А чугунолитейный — через два года. Нас учат: все силы на пусковые объекты…
Кулев снисходительно улыбается и глядит на Таю добродушными, смеющимися серыми глазами. Ромашов смотрит на Таю серьезно и с надеждой, как бы ожидая поддержки.
— Правильно учат, — говорит Юрий. — Только до пуска сталелитейного все равно далеко. И колонны для него можно делать зимой. А на чугунолитейном фундаменты зимой не заложишь. Прошляпим лето — зимой все работы останавливать.
— Значит, главное иметь задел? — спрашивает Тая.
— Главное — все, — говорит Юрий. — В один момент главным может быть одно, в другой — другое…
— Диалектика… — все еще улыбаясь, добавляет Кулев.
Ромашов подавленно опускает голову. Он уже понимает, что арматуры ему не дали, что арматуру увезет на чугунолитейный цех Кулев.
— Так я пойду скажу, чтоб вез? — говорит Кулев.
Юрий кивает. Кулев семенит к шоссе — быстро, как шарик катится. Юрий и Тая поворачиваются к чугунолитейному цеху. Ромашов недолго идет рядом с ними, молчит, потом останавливается.
— Ну, я к себе, — тихо говорит он и уходит влево, к строительной площадке сталелитейного.