Но вдруг я со страхом начинаю думать: а что, если и впрямь с ногой будет неладно. Ведь никто не пустит меня на высоту, если нога будет ненадежна. Что тогда?
Работать на земле? Идти в мастерскую слесарем? А как же высота?
3
Валюшка приезжает вечером. Глаза у нее сухие, но красные. Значит, она где-то плакала, в общежитии или по дороге. Зачем? Никак, видно, женщина не может без слез. С горя ли, с радости — все равно плачет. Валюшка даже заплакала, когда я ей в любви объяснился, я тогда спросил:
— Ты чего?
А она всхлипывает и отвечает:
— Мне раньше все какие-то неприятные объяснялись, противные, а ты — хороший.
— Чего же, — спрашиваю, — плакать-то из-за этого?
— Не знаю, — говорит, а сама все плачет и плачет. Так вот и объяснились…
А сегодня, значит, тоже плакала. Чудно! Чего плакать? Я ведь живой!
Я знакомлю Валюшку с тетей Катей. Тетя Катя очень сухо здоровается, потом садится в углу, поджимает губы, смотрит на нас и молчит. И мы тоже с Валюшкой смотрим друг на друга и молчим. Почему-то при тете Кате не говорится.
Я все жду, что тетя Катя догадается, уйдет куда-нибудь. А она не уходит. Видно, не хочет. Чудачка.
Неужели она думает, что этим расстроит у нас что-нибудь? Право слово, чудачка! Ведь вот знаю, что она меня любит, вижу, что заботится обо мне, а такая злость сейчас на нее берет — просто слов нет!
Наконец, я не выдерживаю и говорю ей.
— Тетя Катя! Может, ты чайку нам сделаешь?
Тетя Катя молча поднимается, уходит на кухню и сердито гремит там чайником.
Валюшка сейчас же бросается ко мне, целует меня а губы, в лоб, в щеки, и я целую ее и говорю всякие ласковые слова. Но тут мы слышим, как из кухни тяжелыми шагами идет тетя Катя, и еле успеваем отодвинуться друг от друга. Когда тетя Катя входит, я снова лежу на подушке, а Валя ровно сидит на стуле.
— Поставила я чайник! — громко говорит тетя Катя.
Она опять садится в свой угол, складывает руки на коленях и молча смотрит на нас. Мы тоже молчим и Смотрим друг на друга. У Валюшки в глазах слезы. Хорошо еще, что она сидит к тете Кате спиной, и слез из угла не видно.
Чтобы выручить Валюшку, я начинаю рассказывать, как подвернул ногу, как допрыгал на одной ноге до мостовой и стал ждать такси. Хорошо, рядом дерево было, так я о него оперся, стою, как аист. В общем, рассказываю все по порядку. Надо же о чем-то говорить.
Пока я рассказываю, Валюшка приходит в себя, смахивает слезы и тоже начинает спокойно рассказывать про свои институтские дела, про то, что скоро зачеты, а надо еще студенческую научную конференцию провести, про то, что послезавтра майский вечер и она обещала девчонкам познакомить их со мной, а теперь вот ничего не выйдет, и вообще вечер этот ей теперь ни к чему.