— Благодарю вас. Будьте добры. Да, спасибо. Садитесь, прошу вас.
Скандирование стихло. Приглушенно ворча, зрители нехотя присаживались — те, кому достались сидячие места. Тео и десятки других простояли на ногах уже почти три часа.
Мистер Стэк сказал:
— Пожалуйста, дальше без эксцессов. Регламент предписывает нам проголосовать сегодня, поэтому проявите терпение.
В аудитории установилась почти полная тишина. Мистер Стэк взял лист бумаги, нахмурился и произнес:
— Согласно списку, высказаться хочет девяносто один человек.
Многие ахнули. На часах было пять минут двенадцатого.
Стэк продолжил:
— Обычно, когда у нас столько желающих, мы ограничиваем выступления до трех минут. Девяносто один умножить на три — это двести семьдесят минут, то есть еще четыре с половиной часа. Не знаю, кто столько высидит.
Мистер Граймс перебил:
— Мы ведь можем при желании менять регламент?
— Да, у нас есть такие полномочия.
— Ну так давайте ограничим число выступающих.
Это снова вызвало спор среди членов комитета, и они битых десять минут препирались, как лучше сэкономить время. Наконец Сэм Макгрей, самый почтенный из них, к тому же который говорил меньше всех, предложил заслушать пятерых ораторов, дав им по пять минут. Это гарантировало, что к полуночи собрание удастся закончить, позволив выслушать достаточно мнений. Макгрей озвучил то, что понимали все: ораторы будут повторять друг друга. Комитет согласился, и регламент тут же изменили. Стэк настаивал, чтобы те, кто будет выступать, посовещались с друзьями и родственниками и решили, кто что скажет. Это вызвало хаос в зале и съело еще несколько драгоценных минут.
Первый оратор вышел к кафедре почти в половине двенадцатого: это был хорошо одетый бизнесмен, очень ждавший новое шоссе. Он не сказал ничего нового: на Бэттл-стрит жуткие пробки, Семьдесят пятое шоссе необходимо дублировать за счет объездного, от этого зависит экономическое развитие округа и так далее. Потом отец Харди выступил от лица всех землевладельцев, чьи земли лежали на пути будущего шоссе, и подробно рассказал о злоупотреблении правом принудительного отчуждения собственности. Будучи священником, Квинн привык вещать с амвона, и его речь произвела эффект. Местный предприниматель, занимающийся монтажом водопроводных систем, высказался за шоссе: дескать, у него восемь бригад на восьми пикапах из-за пробок никуда не успевают.
Тео внимательно слушал, когда подошел Себастиан Райан:
— Тео, сними на минуту маску.
— Что? — спросил Тео, стягивая маску.
Себастиан наклонился к нему и, заметно волнуясь, шепнул: