Он поднялся и обнял ее.
— Чувствую себя такой беспомощной, такой никчемной. Извини. Я уже давно решила, что никогда не стану между тобой и твоей работой. Наверное, просто не ожидала, что ребенок — это так трудно. Но все равно я бы не хотела ничего другого.
— Я тоже. Вот возьмем няню, и сразу станет легче. Ничего, прорвемся.
— Обязательно.
В кармане, извещая о поступившей почте, завибрировал телефон. Грейс извинился — мол, надо в туалет — и прошел в ванную, где, чувствуя себя обманщиком, и открыл имейл.
Файл от Марселя Куллена в формате jpeg.
Грейс открыл его и впился взглядом в женское лицо на экране. Целую минуту он молча смотрел на него, держа телефон дрожащими руками. Возможно ли, что это она? Сэнди?
Лицо было отекшее, в синяках и ссадинах, частично забинтованное и с пластырем на носу. Да, сходство присутствовало. Он не видел, какого цвета у нее глаза — они были закрыты и сильно опухли, — но видел морщинки там, где их никогда не было у Сэнди. Однако как-никак прошло десять лет. Мешала и непривычная, мальчишеская, стрижка — короткие каштановые волосы. Он увеличил изображение, но картина не изменилась. Возможно, да. Но… Но…
Господи, а если это и впрямь она?
Как это скажется на Клио и Ное? На его жизни? Выделить время, чтобы слетать в Мюнхен и там, на месте, убедиться самому — она или не она, — он сейчас никак не мог.
Грейс открыл новое приложение и написал немецкому детективу короткое письмо.
«Спасибо, Марсель. Я понимаю, почему ты прислал фото, но, по-моему, это не она. Пожалуйста, как только узнаешь о ней побольше, дай мне знать. А пока — с Рождеством. Надеюсь, скоро увидимся».
Он спустил воду в туалете, открыл на секунду кран, положил в карман телефон и вернулся в спальню.
Клио посмотрела на него как-то странно.
— Ты в порядке, дорогой?
— Да, спасибо. А что?
— Вид у тебя такой, словно привидение увидел.
Четверг, 18 декабря
На следующее утро, в восемь, за полчаса до начала совещания, Рой Грейс сидел у себя в кабинете, просматривая записи, сделанные на вечернем собрании группы «Голд». Все сошлись на необходимости продолжить нынешнюю стратегию в отношении средств массовой информации.
На столе лежала записка от Гленна Брэнсона, касавшаяся Денизы Паттерсон. Оказывается, ее родители до сих пор жили в том же, что и тридцать лет назад, доме в Олдвик-Бей. Спальню дочери они сохранили в неприкосновенности, как своего рода святыню, и волосы из щетки были отправлены на ДНК-тестирование. Нашли и название стоматологического кабинета, куда ходила Дениза, — результаты сравнения по зубной карте ожидались ближе к вечеру.