— А!..
— Я сейчас закончу. — Он показал на телефон. — У меня там одна очень расстроенная леди, и мне надо подождать, пока она поговорит со своей матерью. Да, Гиппократ!
Продолжая разговор по телефону, доктор изучал сидящую перед ним новую пациентку. Двадцать с небольшим. Одета консервативно. Красивое классическое лицо с глубокими карими глазами. Волосы разделены прямым пробором. Она напоминала ему актрису Джули Кристи, от которой он был без ума в юности. Напоминала она и кое-кого еще, воспоминание о ком отозвалось болью, а потому доктор задвинул его поглубже.
Завершив наконец разговор, Эдвард Крисп широко улыбнулся.
— Итак… Мы ведь не встречались раньше, верно? — Он посмотрел на экран компьютера, и ему пришлось приложить усилие, чтобы сосредоточиться. — Фрейя?
— Нет, я не обращалась к вам раньше, — сказала Фрейя Нортроп.
— Интересное имя, Нортроп. Хм-м-м. Нортроп Фрай. Читали его?
Она рассеянно покачала головой.
— Замечательный литературный критик! Написал несколько блестящих эссе о Томасе Элиоте. Весьма содействовал росту его популярности. И о Мильтоне тоже — о «Потерянном рае».
— А… — все так же безучастно отозвалась Фрейя.
— Его звали Герман.
— А…
Разговор получался довольно странным, и ее это немного обескуражило.
Ее лучшая подруга Луиза Брайс сказала, что Крисп — замечательный доктор и такой забавный. Но Фрейе он казался скорее чудным, чем забавным. И еще она чувствовала, что раздражает его своим невежеством.
— Т.С. Элиот, я о нем слышала.
— «Бесплодная земля»?
— Да, точно.
— Знаете эту поэму?
— Нет, не знаю.
Мысли вернули Эдварда Криспа к прошлому вечеру. К прогулке с Кляксой по Лагуне. Зимой собак там можно выгуливать без поводка. И иногда вечером, когда уже темно, доктор отпускал Кляксу, свою белую дворнягу с черными пятнами по бокам, полученными лет десять назад, когда она была спасателем, справить нужду, где ей заблагорассудится, и не утруждал себя подборкой дерьма пластиковым пакетом или, как делают некоторые кретины-собачники, специальным совочком.
Жуткая картина с женским черепом и фрагментами туловища, торчащими из ямы на развороченной дорожке, стояла перед глазами, и он никак не мог стереть ее.
— «Бесплодная земля»?
Голос молодой пациентки вернул его на землю.
— «Я старею, старею, — процитировал он. — Надо брюки подвернуть поскорее».
Фрейя Нортроп нахмурилась.
— «Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока», — сказал доктор и улыбнулся. — Но хватит. Извините, я сегодня немного не в форме. Увидел вчера кое-что ужасное и вот, расстроился. Я врач, я стараюсь помогать людям, а той бедняжке помочь уже не мог. Все, достаточно обо мне — давайте поговорим о вас. Почему вы здесь?