— Садитесь и рассказывайте, как дошли до жизни такой, что побежали к нам, — на хорошем русском заговорил немец.
«Это уже серьезно. Абвер», — подумал Сумцов и не ошибся.
— Я слушаю, — в голосе майора чувствовалось нетерпение.
Сумцов повторил уже рассказанное ранее. Добавил:
— Нелепый случай. Кому хочется идти под трибунал? Я хочу еще пожить.
Немец слушал внимательно, делал пометки в лежащем на столе блокноте. Когда Сумцов закончил рассказ, майор жестко произнес:
— Сказочки рассказываете. Для детей.
— Можете проверить. У вас на нашей стороне наверняка найдутся свои люди.
— Да у нас везде есть свои люди.
— Пусть проверяют.
Случай с сержантом был разыгран как по нотам. После выстрела Сумцова холостым в грудь сержанту, тот свалился «без сознания». Задействованные в этой операции еще два человека вынесли на плащ-палатке сержанта и срочно увезли в «госпиталь». Пустили слух, что сержант умер. Впопыхах Сумцова не отстранили от командования взводом, и ночью он ушел к немцам.
— Фамилия сержанта? — потребовал немец.
— Николай Калашник.
— Давно находился в роте?
— Недели две.
— Совсем недавно, — сказал майор.
— Так на передовой же долго не живут, — как бы удивился вопросу Сумцов.
— Расскажите о себе. Подробно! — приказал немец.
Сумцов изложил свою слегка подправленную биографию, разумеется, опустив свою службу в пограничных войсках и в «СМЕРШ».
Майора интересовало всё: места, где Сумцов родился, жил и работал, его родственники, служба в Красной Армии.
— В школе вы работали старшим пионервожатым. Это значит, массовик-затейник, — заметил немец.
— Не совсем так. У пионервожатого другие задачи.
— Вы комсомолец?
— У нас вся молодежь состоит в комсомоле.
— Коммунист?
— Нет. Не довелось быть.
— А как относитесь к большевистскому правительству? Проклинаете их режим?
— Да нет у меня оснований ненавидеть советскую власть. Жил я не хуже других.
— Однако перешли на нашу сторону, к врагам.
— Что делать? Безвыходные обстоятельства.
Сумцов не лебезил перед немцем, держался с достоинством. Константину казалось, что немец был настроен дружески, но его внешнее дружелюбие скрывало желание проникнуть в мысли собеседника и разгадать истинный смысл его намерений.
Первое впечатление Сумцова было такое, что легенда срабатывает. Чем необычнее легенда разведчика, тем она действеннее. А его легенда была необычной. После бесконечных вопросов и ответов разговор немца с Сумцовым закончился, и его доставили в лагерь военнопленных. Он оказался в длинном бараке. С порога на него пахнуло тяжелым, резким запахом карболки, пота, тлена. Ему указали место на нарах. Лежа на жестких нарах, Сумцов мысленно подводил итоги всего с ним происшедшего, старался представить, что ждет его впереди. Шли дни, о нем, казалось, забыли. Но в том, что его помнят, Константин убедился после того, как немцы подводили к нему свою внутрилагерную агентуру. Таких попыток было несколько. Однако из этого у них ничего не вышло: Сумцов без большого труда определил агентов.