Зашли тут же на бульваре позавтракать.
Иван Иванович рыбу съел, но над котлетой задумался.
– Ты что ж, Иван Иванович, не ешь?
– Постой, – мне в голову одна мысль пришла.
– Что ещё?
– А знаешь ли, мне этот лакедрон очень нравится!
– Кто такой?
– Лакей, что нам подаёт! Приличный такой, почтительный! В Одессе немного и молодых людей таких найдёшь. Очень-очень приличен!
– Иван Иванович, да неужели же ты…
– Что ж тут такого необыкновенного? Что лакей? Так что ж, небольшое приданое дам, – сами ресторан откроем, жена по кулинарной части, окрошку будет делать, я по винной кое-что смыслю. Право, сейчас ему предложение сделаю!
Но подошёл кто-то из знакомых, и Ивану Ивановичу помешали.
– В другой раз, – решил он, – а теперь к себе на лиман поеду. Да что ты к нам никогда не заедешь? Заехал бы, окрошки поел. Ты хоть и женатый человек, а всё-таки заезжай, поешь!
Я собрался к Ивану Ивановичу как-то на неделе.
Подъезжаю, – слышу вопли.
«Батюшки, думаю, должно быть, Иван Иванович кого-нибудь благословляет».
Хотел было повернуть назад, как вдруг с дачи вылетает в растерзанном виде жена Ивана Ивановича.
– Спасите! – кричит. – Изверг меня уродовать хочет!
– Как так уродовать?
– А вот спросите у него, он на даче с хирургическими инструментами возится.
Вхожу.
– Иван Иванович, что ты тут за зверства. делаешь?
– Никаких, – говорит, – зверств; просто хотел. жене на носу оспу привить.
– Это ещё зачем? У неё не привита разве?
– Привита, и даже два раза, – этой зимой ещё прививала. А я хотел на носу – для спокойствия.
– Иван Иванович, опомнись, выкупайся, воды выпей, что ли…
– Да что ты меня за сумасшедшего принимаешь, что ли? Я, брат, знаю, что делаю! Это я для женихов.
– Для каких женихов?
– Для Олечкиных. Отыщешь для Олечки жениха, а он за мамашей ухаживает. Ведь нынче молодёжь какая! А будет нос в оспе, – небось, не станет ухаживать. Вот я и хотел…
– Иван Иванович!
– Да что ты ко мне пристал: «Иван Иванович!» Ты вот меня поздравь лучше! Подлеца поймал.
– Какого подлеца?
– А вот, за которым тогда по парку гонялся. Не миновал моих рук. – Благословлю!
– Как же это тебе удалось?
– А очень просто. Объявил всем сторожам, будто он у меня пятьсот рублей украл, и сто рублей награды обещал тому, кто приведёт.
– Иван Иванович, да ведь это клевета!
– Уж это там что бы то ни было! А только поймали и привели.
– Да ведь за это под суд можно!
– Вот, вот! И он меня из погреба судом пугает.
– Как из погреба?
– В погреб я его посадил. Запер и ключ у себя держу. Кормлю селёдкой, а пить не даю. Пока идти под благословение не согласится.
– Да ведь это истязание!