Он замолчал, раздумывая, что еще могло бы заинтересовать Профессора, и вспомнил:
— Да, работает она с девяти утра до позднего вечера.
— На каком этаже расположен офис?
— На втором. Завтра я должен ей позвонить. Она будет меня ждать. Должна, по крайней мере.
— Охраны точно нет? Это важно.
— Нет. Я проверил. Правда, этажом выше сидит какой-то придурок в форме.
— Подробнее, пожалуйста.
— Ну, сидит какое-то чмо на четвертом этаже. Старик. Даже дубинки у него нет. Спит на ходу.
Профессор прикрыл глаза и долго сидел молча. Артуру это уже начало надоедать, но тревожить его он не решался. Наконец тот подал голос:
— Работать будем завтра. В офисе. В обеденное время. Впрочем, я еще подумаю об этом. Сообщи хозяину: пусть к двум часам дня готовит, место…
Шаевич с самого начала не понравился Родиону. Он и руку-тο свою, мягкую и влажную, протянул московскому гостю после некоторого раздумья, как бы нехотя. Было видно, что Шаевич не доверяет Серебрякову. В дальнейшем разговоре он почти не принимал участия. Только поглядывал на Полтинника искоса и еле заметно ухмылялся.
Родиону сразу же дали понять, что очертя голову никто из украинской братвы кидаться в омут не будет. Об этом ему без обиняков поведал похожий на борца-тяжеловеса авторитет Пиня:
— У вас, москалей, свои расклады, у нас — свои. — И со смехом добавил: — Разумиешь?
Вообще он производил впечатление бесхитростного и простодушного весельчака, однако Серебряков навел о нем справки и знал, что это впечатление обманчиво. Сержант, с которым он познакомился в Москве, обрисовал ему общую картину и дал понять, с какой публикой Родиону предстоит иметь дело. Им палец в рот не клади! Самого Пиню, например, подозревали в организации двенадцати заказных убийств. Сам он тоже начинал рядовым киллером. Потом благодаря хитрости и жестокости сумел подняться. Выбился, так сказать, в люди…
Серебряков сразу объяснил, что иметь с ним дело выгодно. Упирал именно на это, прекрасно зная жадность авторитетов.
— Вы поймите, я ведь не один. За нами такие люди стоят, — он поднял глаза к потолку, — с самого верха! За братву уже и не говорю. Все сильные бригады на нашей стороне.
— Все ли? — наконец раскрыл рот Шаевич.
Полтинник поморщился:
— Ну, есть, конечно, упертые «парашечники». Но это так… Ни силы у них, ни связей, ни влияния. Одни понты. С ними уже никто давно не считается. Подкармливают с общака по привычке. Ждем, когда сами вымрут. Гораздо важнее, что за нас «погоны». И таможня, и «контора». Везде свои люди есть…
Услышав это, Пиня переглянулся с высоким костлявым стариком, канавшим здесь за старшего.