Признавайся, иначе я с тебя шкуру спущу, а кишки на деревьях развешу для устрашения других мазуриков.
- Так я и думал, Михайло Потапович, так и думал!
Наконец, сквозь льдины слов ты дошел до главного, открыл мстительную душу, что убьешь меня здесь и сейчас, как геолога задушил в яранге.
Геолог пришел с миром к жене чукчи, а ты съел обоих, когда они любили друг друга, дарили жизнь новому поколению угро-чукчей.
Я похудел, я бледный, но выпотроши меня так, чтобы я видел в последний миг свои кишки, сердце и печень - доживу ли до того момента, как ты их развесишь по деревьям.
В тайге ты бы закопал меня, подождал, пока тело протухнет, а затем бы скушал себе на здоровье, и не подавился бы моей берцовой костью, потому что зубы у тебя крепче камня.
Но каменный лес диктует другие правила, Михайло Потапович, иные времена наступают на мохнатые пятки.
Солдат Вадик за меня отомстит; девица Анжела меня ждет с поклоном и деньгами, и, возможно, твоя медвежья шкура украсит стену борделя или пол канализации.
Я нездоров городом, но здоров телом, и пробегу с бараном за плечами сто миль без отдыха.
Маугли красавец, Маугли силен, но нет во мне силы против медведя, потому что так тайга написала: медведь сильнее волка.
Амурский тигр нас рассудит, но у тигра нет совести - по помойкам побирается, девушек присматривает около бань, а затем хвостом размахивает - мать-героиня, а не царь тайги.
Сергей Иванович Абрамцев запрещал мне, чтобы я ловчие ямы на тигра ставил; и с тигра, если случайно поймаю, шкуру не спускал, а отправил бы его обратно на природу.
Сергей Иванович Абрамцев чтит законы тундры и любит тайгу, потому что из тайги получает посылки с золотыми самородками.
Семен Михайлович Тополь не уважает тундру и тайгу, золото не получает, поэтому не добр к лесному братству - так бурундук ненавидит лося, который раздавил его нору.
Семен Михайлович Тополь подтвердил слова начальника - Сергея Ивановича Абрамцева, что нельзя тигров в тайге мучить, но добавил, что с удовольствием примет от меня шкуру тигра, кости тигра и мясо тигра, а взамен подарит новую одежду с китайского рынка.
Семен Михайлович осторожный, но добрый, как соболь.
Я поставил по привычке ловушку в туалете, забыл, что в городской тайге бешеные лисицы появляются редко, особенно в мужских туалетах, похожих на снежные дома.
Я долго привыкал к людским туалетам, не понимал, почему нельзя справлять нужду на улице, под фонарями и в парках, где ветер овевает пустые ягодицы.
Сергей Иванович Абрамцев приучил меня к ватерклозету, но и в туалете я ставил ловушки, в одну из которых угодил Семен Михайлович Тополь!