— Ну что же, разумеется вы не должны оставаться здесь в одиночестве. Я даже слышать об этом не желаю. Пойдемте со мной, дорогая, сейчас я приготовлю вам необходимые вещи. Без сомнения, будет намного лучше, если вы поживете несколько дней со мной в «Континентале», по крайней мере, до похорон. Отель в самом деле очень удобный, и я уверена, что смогу добиться для вас льготной оплаты — в койне концов, я давнишний постоялец сеньора Донителло. А вы пережили такую трагедию, ужасную трагедию. Вам надо побыть среди людей, которые могли бы разделить ваше горе. Вы не должны оставаться здесь в одиночестве и предаваться горестным размышлениям, просто не должны. Ну, моя дорогая, крепитесь. Пойдемте, покажите мне, что положить в вашу сумку.
Ослепленная горем, подчиняясь чужой воле, Кэрри позволила увезти себя с виллы. Однако, поселившись в отеле, она обнаружила, что ощущение ужаса и замешательства, в котором она пребывала, только усилилось. По крайней мере, вилла была для нее родным местом, где они с Лео пережили много счастливых минут. А здесь она оказалась одна среди незнакомых людей, вырванная из привычной обстановки. И неважно, что окружающие были к ней добры и внимательны. Ужасающее, почти нереальное чувство одиночества охватило ее.
Как к спасительной соломинке, она бросилась к Мерайе.
— Он пытался убить меня. Мерайя, он собирался убить меня! Я поняла это по выражению его лица. А потом, — Кэрри снова начала дрожать и крепко сжала руки, пытаясь справиться с собой. — А потом… Потом он сделал шаг назад, и все! Я не могла его удержать! — Она закрыла лицо руками. — Это было ужасно. Просто ужасно!
Мерайя молчала. В ее глазах застыло бессильное сочувствие. Теперь она выглядела совсем дряхлой старухой, невероятно худой и усталой. Ее иссохшая кожа была почти бесцветной.
Кэрри подняла голову и спросила в сотый, а может быть и в тысячный раз.
— Почему? Почему?
Мерайя покачала головой.
— Дурная кровь.
— Нет! Я не верю в это. Мерайя, он любил меня, я знаю, любил. Потому и не смог этого сделать.
— Он хотел, чтобы дом принадлежал ему, дорогая. Если бы ты погибла, все досталось бы ему одному.
— Я думала об этом. Но, Мерайя, в этом просто нет никакого смысла. У него уже был дом и все, что в нем. Я говорила ему, что он может взять все, что захочет. Он мог бы владеть всем, только попросив об этом, и знал это. Я любила его и отдала бы ему все, о чем бы он только меня ни попросил. — Она покачала головой в отчаянии. — В этом нет никакого смысла, — повторила она.
Мерайя устало откинула голову на подушку и закрыла веки.