Солнце пряталось за вершины гор, отбрасывая прощальные яркие лучи.
Ее ждал Лео. Лео, ужин и долгий прохладный вечер.
Когда они миновали поворот к дому, она спрыгнула с повозки, крикнув вслед ее радушным хозяевам слова благодарности.
— Grazie. Molte grazie.
— Prego. — Они улыбнулись ей в ответ и помахали рукой. Она постояла, пока повозка не скрылась за поворотом, потом повернулась и с легким сердцем зашагала вверх по тропе к дому.
Лео накрыл ужин на кухне — мясо, сыр, хлеб, масло и банка с солеными овощами.
— Боюсь, это трудно назвать пиршеством.
— Это просто прелесть! — Она отломила кусочек сыра и сунула его в рот, наблюдая за тем, как Лео разливает вино в бокалы. — Какое это удивительное место — кладбище. Ты так не считаешь?
— Г-м, пожалуй.
— Сколько людей, сколько прерванных судеб! И у каждой — своя история. Помнишь тот памятник с собакой? Я забыла, как звали…
Он покачал головой, улыбаясь.
— Я тоже забыл, как его звали. Наверное, он не был таким уж известным человеком, чтобы о нем помнили.
Кэрри оторопела.
— Он? Нет, я имею ввиду женщину — женщину с маленькой собачкой у ног. Ты не мог не заметить этот памятник. Он выделяется среди других, словно роза среди фиалок. — Она щелкнула пальцами. — Луиза. Вот как ее звали. Луиза какая-то там. Она родилась в Бери-Сент-Эдмундсе. А еще там похоронены две медсестры, которые умерли от испанки.
— Не видел.
— Их могилы рядом с часовней. Какая трагедия — приехать сюда, чтобы помогать людям, и умереть такими молодыми.
— Да.
Она задумчиво грызла сыр.
— Какие странные надгробные надписи у бабушки, дяди Генри и бабушкиного брата Леонарда.
Он стоял, небрежно опершись о стол, и потягивал вино маленькими глотками. В глазах его мелькнула настороженность.
— Странные? В каком смысле?
Она пожала плечами.
— Видишь ли, у одних пространные, витиеватые надписи, у других даже не надписи, а целые романы. А на трех наших — только имена и даты.
Он смотрел на нее некоторое время.
— А что еще тебе нужно?
— Не знаю. — Она рассеянно взяла свой бокал и отпила глоток. — Что-нибудь такое, может быть слова памяти?.. Или любви?
Он ничего не ответил.
— Лео? — спросила она минуту спустя.
Он смотрел на нее выжидательно. Кэрри взглянула на него и попала в плен его внимательных голубых глаз, не в силах ни говорить, ни отвести от него взгляда.
— Да, я слушаю.
Она смутилась. Ее сердце забилось как-то особенно, почти тревожно. Она прокашлялась.
— На кладбище я познакомилась с одной дамой, миссис Мэри Уэббер. Ты когда-нибудь слышал разговоры о том, что Леонард покончил с собой?
— Нет. — Он покачал головой. — Никогда.