— Кажется, я припоминаю, — наконец очень тихо произнес Плейл, — летняя ночь у реки. После матча в крикет. И молодой человек — довольно красивый молодой человек, собственно говоря, — готовый на любые проделки.
Тоби загасил сигарету, поднял широко открытые глаза навстречу настороженному взгляду Плейла и долго выдерживал его, прежде чем, откинув голову, неожиданно рассмеялся.
Плейл бросился к нему, наклонившись вперед.
— Так ты помнишь?
— Разумеется, помню.
— И… сегодня, ты знал, кто я такой?
— Разумеется, знал.
— Та ночь. Ночь, которую мы оба помним. Ты заставил меня поверить… — Плейл не стал продолжать.
Глаза Тоби ярко горели. Нечто, похожее на злобу, мелькнуло в них.
— Что наши вкусы не так далеки друг от друга — если вспомнить наш разговор? — предположил он.
— Вот именно, — Плейл, все еще улыбаясь, покачал головой, выражая упрек. — Это жестоко с твоей стороны.
— Так оно и было.
— И намеренно, как я и подозревал.
— Возможно, — согласился Тоби. — Порой, мне кажется, я бываю таким.
Плейл поднялся.
— Но ты действительно помнишь?
— Да.
— И тем не менее, ты здесь.
— Как видишь.
Плейл двинулся к нему и встал, высокий и стройный, возвышаясь над ним. Тоби не пошевелился. Плейл опустился на одно колено рядом с ним и положил свою руку на его.
— Почему? Чтобы опять быть жестоким? — Он был необычайно взволнован. Тоби чувствовал, как дрожала его рука.
Тоби намеренно затянул молчание, потом сказал:
— Да. — Он произнес это слово вполне четко и тоном, за которым скрывалась уверенность в себе. Потом неожиданно резко схватил Плейла за запястье, явно стараясь причинить ему боль. — Боюсь, что это так. И даже более того. Больше, чем ты предполагаешь, Морис, дорогой.
Плейл вскрикнул, дернув головой, потом неуклюже присел, замерев, глядя на Тоби с неуверенностью и непониманием. В его глазах, потемневших от все разрастающегося ощущения дурного предчувствия и боли, зарождалось смятение и страх. Это была рискованная игра, в которую он играл с другими, и получал при этом удовольствие. Он притаился в ожидании.
Тоби все сильнее сжимал запястье, одновременно отгибая его назад. У Плейла перехватило дыхание от боли, а глаза расширились от ужаса.
Зазвучало финальное крещендо, и музыка смолкла.
— Скажу тебе по секрету, Морис, — тихо произнес Тоби в наступившей тишине, — ты не даешь покоя моему молодому другу. Я хочу, чтобы ты прекратил это. — Он освободил руку Плейла так неожиданно, что тот повалился набок.
Потирая ноющее запястье, Плейл медленно поднялся на ноги. То же сделал и Тоби.
— Какого черта ты мелешь? — Лицо Плейла оставалось неподвижным и невыразительным. И лишь его поза и неровное, затрудненное дыхание выдавали страх.