– Господин готов принять гостя, – сообщил он.
Вслед за слугой Джахан поднялся по лестнице наверх в кабинет.
Давуд, в лазурно-голубом халате и высоком тюрбане, сидел за столом с пером в руке: он только что подписал какой-то документ. Джахан с трудом узнал своего давнего товарища в этом сильно располневшем человеке с холеной, аккуратно подстриженной бородой. В комнате находились четверо учеников Давуда. Скрестив руки на груди и почтительно склонив головы, они стояли по двое по обеим сторонам стола, точно в карауле. Одеты все четверо были одинаково.
Увидав вошедшего в комнату Джахана, Давуд поднялся и расплылся в улыбке.
– Наконец-то ты соизволил прийти! – воскликнул он.
Джахан на мгновение замешкался. Он не знал, как вести себя с человеком, который прежде был его товарищем, а ныне стал его покровителем. Он уже собирался было согнуться в поклоне, когда Давуд, поспешно приблизившись, положил руку ему на плечо.
– Вне этого дома я главный придворный строитель. В его стенах – твой старый друг.
Слова эти были приятны Джахану, однако он не мог не заметить, что в голосе Давуда проскальзывают виноватые нотки. Стараясь держаться спокойно и с достоинством, он поздравил Давуда с высокой честью, пожелал новых достижений и извинился за то, что не приходил так долго.
– Главное, что ты все-таки здесь, – ответил хозяин дома.
Джахан сообщил ему, что Юсуф покинул город, но не стал вдаваться в подробности. Если Давуд и догадывался, что Юсуф совсем не тот, за кого себя выдает, то не подал виду.
– А Никола умер, – вздохнул он, выслушав Джахана. – Так что из четверых учеников Синана остались только мы с тобой. Мы его наследники. И мы должны поддерживать друг друга.
В комнату вошел чернокожий слуга с подносом, на котором стояли кувшины с напитками и чаши. Поставив поднос на столик, он бесшумно удалился. Ученики Давуда по-прежнему стояли неподвижно.
«Уж не приросли ли эти юнцы к полу, пустив под ковром корни?!» – усмехнулся про себя Джахан.
Шербет из лепестков роз, поданный с пряностями и охлажденный колотым льдом с горных вершин Бурсы, имел поистине райский вкус. Вкушать такой шербет мог позволить себе лишь очень богатый человек. Рядом на подносе стояли тарелка с несколькими видами пахлавы и чаша с густыми сливками.
Когда они осушили по чаше шербета, Давуд сказал:
– Дел так много, что у меня просто голова идет кругом. Мои жены недовольны. «Как же так, – говорят они, – ты главный придворный строитель, а ограду вокруг собственного дома починить не можешь». – (Джахан вежливо улыбнулся.) – Мне нужен помощник, честный человек, которому я могу полностью доверять, – продолжал Давуд. – Такой, как ты. Надеюсь, ты станешь не просто главным десятником, а моей правой рукой. Вместе мы горы сможем свернуть.