Когда они вернулись в большой зал, музыка и пение продолжались, хотя царившая здесь атмосфера успела измениться. Жизнерадостность уступила место меланхолии. Зейнаб села рядом с главным белым евнухом и принялась расточать ему хвалы, подливать гостю вина и потчевать сладостями.
Джахана клонило ко сну, веки у него стали тяжелыми, как свинец. Он уже готов был задремать, опустившись на подушки, когда женский голос, долетевший сквозь музыку, заставил его открыть глаза:
– Не возражаешь, если я посижу рядом?
Это была она – двойник Михримах. Сердце Джахана бешено заколотилось.
Женщина опустилась рядом с ним. Теперь она была так близко, что рукава ее платья касались его коленей. Наложница налила ему вина, а когда он осушил стакан, сняла с него обувь и принялась нежно массировать ступни. Джахан едва дышал, раздираемый противоречивыми чувствами. Он страстно вожделел эту женщину и одновременно боялся своего вожделения. Сам не зная, что делает, он сжал ее руку, возможно пытаясь избежать ее возбуждающих прикосновений, а возможно, наоборот, уступая желанию прикоснуться к ней.
– Тебе нравятся мои руки? – спросила наложница.
Он не ответил на вопрос, а вместо этого признался:
– Ты мне кое-кого напоминаешь.
– Правда? Женщину, которую ты любил?
Джахан осушил очередной стакан, и она тут же вновь налила ему вина. И поинтересовалась:
– А где теперь эта женщина?
– Умерла.
– Бедный ты, бедный, – ласково протянула она и поцеловала его.
Губы ее были сладкими, как шербет. Язык ее проник к нему в рот и коснулся его языка. Горячая волна возбуждения подхватила Джахана, и он почувствовал, что не в состоянии бороться с этой волной. Женщина обхватила ладонями его шею, сжимая все крепче. Внезапно Джахан осознал, что комната пуста. Музыкантши, карлица Зейнаб, главный белый евнух – все куда-то исчезли.
– Где остальные? – с тревогой спросил Джахан.
– Успокойся. Все разошлись по комнатам. А мы с тобой останемся здесь.
Губы их вновь слились в поцелуе. Руки женщины скользили по телу Джахана, побуждая его ласкать ее упругие груди и округлые пышные бедра. Он принялся стаскивать с наложницы юбки, которых было великое множество, и они с шуршанием падали на пол. Пальцы его оказались между ее ног, проникли в заветную пещеру, влажную и бархатистую. Тяжело дыша, раздеваясь на ходу, он покрывал поцелуями ее тело, распростертое на полу.
– Мой отважный лев, – прошептала женщина ему на ухо.
Он укусил ее в шею: сначала легонько, потом сильнее.
– Называй меня Михримах, – выдохнула она.
В голове у Джахана словно бы что-то взорвалось. Он оттолкнул женщину и поднялся на дрожащие ноги.