Джахан покачнулся, будто получив удар в грудь. До сей поры он надеялся, что наложница всего лишь потеряла сознание.
– Что ты намерен делать? – участливо спросил Давуд.
– Оставаться в Стамбуле я не могу. Значит, мне надо уехать.
– Здесь, в моем доме, ты можешь оставаться сколько хочешь.
Джахан невольно улыбнулся. Великодушие Давуда тронуло его до глубины души. Как правило, люди, занимающие столь видное положение, избегают тех, кто попал в беду. А Давуд доказал, что на его дружбу можно положиться. Еще вчера, пробираясь в его дом, Джахан намеревался провести здесь какое-то время. Но теперь, увидев невинных детей, он понял, что не должен подвергать их опасности.
– Я очень тебе признателен, но злоупотреблять твоим гостеприимством не стану, – сказал он. – Мне лучше уйти.
Давуд погрузился в задумчивость. Через несколько мгновений лицо его просияло.
– Я знаю, где ты сможешь переждать, пока эта история позабудется. У моего тестя есть большой фруктовый сад поблизости от Тарса, а в этом саду – уютный домик. Там тебя никто не будет искать. Я дам тебе лошадь. Отправляйся туда и жди от меня вестей.
Они решили, что будет безопаснее дождаться наступления сумерек. Джахан провел весь день, играя с детьми и вздрагивая при малейшем шуме, долетавшем снаружи. После ужина Давуд дал ему коня, теплый плащ и кошелек с деньгами.
– Не унывай, – сказал он на прощание. – Скоро все уладится, и ты сможешь вернуться.
– Сумею ли я когда-нибудь отплатить тебе за твое добро?
– Мы идем по жизни вместе, – ответил Давуд. – Помнишь, что говорил нам учитель? «Вы не только братья. Каждый из вас проходит свой жизненный путь на глазах у другого».
Джахан кивнул, чувствуя, что во рту у него пересохло и к глазам подступают слезы. Он прекрасно помнил это наставление Синана. Помнил слова, которыми оно заканчивалось: «Каждый из вас проходит свой путь на глазах у другого. И если кто-то из вас собьется с пути истинного, другие сумеют его предостеречь. Следуйте тропой мудрых, тропой любящих, тропой бдительных, тропой трудолюбивых».
Друзья обнялись, и обоим вдруг показалось, что к биению их сердец присоединилось и биение третьего сердца, словно учитель Синан был рядом, смотрел на своих учеников и молился за них.