Теперь Джахан понял, что брат Салахаддина и его сообщники явились на стройку с иными, хотя и не менее преступными намерениями. Они не сумели осуществить свой замысел, так как у них не хватило терпения дождаться, пока Джахан и Санча уйдут. Тогда они избрали иное место, и несчастный случай произошел в другой части молитвенного зала. Кто же он, неведомый злоумышленник, сделавший пометы на чертежах зодчего Синана? Несомненно, он занимался этим, подготавливая катастрофы, а вовсе не пытаясь уяснить их причину. В замешательстве Джахан выронил свиток и тут же мысленно проклял собственную неуклюжесть. Он опустился на колени, чтобы поднять чертеж, и вдруг перед глазами у него возникли три пары ног.
То был Давуд, облаченный в ночную рубашку, в сопровождении двух слуг.
– Вот так сюрприз! – воскликнул он. – Вор, проникший в мой дом, оказался старым другом!
Джахан медленно поднялся на ноги. Пускаться в объяснения или оправдываться не имело смысла.
– Что это ты здесь разглядываешь? – спросил Давуд.
– Проект мечети Муллы Челеби, – ответил Джахан, ощущая, как лоб его покрывается бисеринками пота.
– Не самое грандиозное из наших творений, но, несомненно, одно из наиболее красивых, – кивнул Давуд. На лице его мелькнула и тут же погасла улыбка. Когда он заговорил вновь, голос его звучал спокойно и жестко. – Мне следовало давным-давно уничтожить эти чертежи. Но я не мог заставить себя сделать это, ибо они напоминали мне о давно минувших золотых деньках. Теперь я вижу, что совершил ошибку. Меня подвела проклятая чувствительность.
Взгляд Джахана невольно скользнул по лицам слуг. Глаза их поблескивали в свете свечей, которые они держали в руках. Внутри у Джахана все сжалось от ужаса, когда он узнал одного из слуг: то был глухонемой, который всего несколько дней назад проводил его до кареты главного белого евнуха. Сейчас казалось, что это было в другой жизни.
– Зачем ты вернулся? Разве я не обеспечил тебя резвой лошадью и надежным пристанищем? – вопросил Давуд.
– Обеспечил, как же иначе, – резко ответил Джахан. – Теперь я понял: ты хотел от меня отделаться.
– Будь благодарен за то добро, что тебе сделали. Помни: благодарность неведома лишь шайтану.
– Одного я никак не могу взять в толк: зачем тебе понадобилось назначать меня старшим десятником?
– Аллах свидетель, я хотел тебе помочь. Думал, мы сможем работать вместе. Но ты сам все испортил: начал задавать слишком много вопросов, интересоваться завещанием учителя. Почему бы не принять все случившееся как должное? – Давуд отвел глаза от Джахана и уставился в окно. Дождь по-прежнему без устали бил в стекла. – Ты всегда был таким, – устало вздохнул он, и в голосе его послышалось разочарование. – Слишком любопытным, себе же во вред.