Ломов вздохнул.
– Вы понимаете, что мне придется вас арестовать?
– Понимаю. Но не трогайте моего сына… Он тут ни при чем.
Тут Лидочка, про которую присутствующие, по правде говоря, уже успели забыть, разразилась слезами. Федор бросился к ней, неловко пытаясь ее успокоить, и предложил отвезти ее домой.
– Нет… – пролепетала девушка, вытирая слезы, – я лучше останусь… Если я смогу… быть чем-то вам полезной…
Она посмотрела на Федора с такой надеждой, что даже старый циник Ломов смущенно кашлянул и отвел глаза.
«Почему мне кажется, что кого-то здесь не хватает… Ах да, Амалия Константиновна! Любой другой человек заинтересовался бы, что происходит, и пришел бы сюда… но не она…»
Он отправился на поиски Амалии, которая обнаружилась в той самой гостиной, где он увидел ее в день своего приезда. Вид у баронессы Корф был хмурый, она щурилась на огонь и постукивала тонким белым пальцем по подлокотнику кресла.
– Селиванова убила Анна Тимофеевна, – на всякий случай сказал Ломов.
Он увидел, как взметнулись черные ресницы, и из-под них сверкнули ставшие совершенно золотыми глаза.
– Я догадалась, – коротко ответила Амалия.
– А мне не сказали?
– Не успела вам сообщить, потому что вы почти сразу же приехали со своими людьми. – Она вздохнула. – Бритва, которую Колозин взял с собой… Он ведь собирался меня убить, верно?
Ломов кашлянул и сел в кресло возле баронессы.
– Полагаю, что так, – осторожно ответил он. – Вы поразили его воображение во время того злосчастного вечера, но упорно не обращали на него внимания. Так как ему сошло с рук убийство четырех человек, он решил совершить пятое. Он узнал, где вы живете и как именно можно добраться до дома, в котором вы находитесь. Но когда он уже забрался в сад, кто-то застрелил его.
– И кто же это был? – спросила Амалия.
– Колозин был зол в тот вечер, – сказал Ломов, – зол из-за вас. И в раздражении он проговорился Тихомировой, что это он убил Изотовых. Думаю, кто-то слышал его признание, и именно оно стало причиной убийства.
– То есть мы имеем дело с местью? – Амалия нахмурилась. – Но вы отлично знаете, Сергей Васильевич, что месть – блюдо, так сказать, сугубо личное. Никто не станет мстить за людей, которые ему не интересны. И вы уж простите меня, но Изотовы никому не были интересны… Никому, кроме своих родных.
– Я ничего не сказал о мести, госпожа баронесса, – довольно сухо заметил Сергей Васильевич. – Один раз я уже задал вам вопрос, не вы ли убили Колозина. Простите, но я вынужден задать его снова. С вашим умом и опытом вы вполне могли догадаться, что перед вами неуравновешенный тип, ставший опасным преступником. А коль так, вы вполне могли пожелать избавить от него общество.