Вошла горничная и доложила, что приехал Куприян Степанович Селиванов, у него важное дело к барину – настолько важное, что он ни за что не примет отказа.
– А, этот скучный человек, который хотел купить наше имение за бесценок… – Меркулов нахмурился.
– Наверное, тут что-то другое, – сказала Анна Тимофеевна. – Он ведь знает, что имение не продается.
– Хорошо, я поговорю с ним, – решился Федор и добавил, оборачиваясь к горничной: – Зови его сюда.
– А я, пожалуй, пойду распоряжусь насчет обеда, – добавила Анна Тимофеевна.
Она удалилась, в дверях столкнувшись с Селивановым, который вошел прямо так, как приехал – в дорогой шубе и шапке, с тростью в руках.
– Зря вы не сняли шубу, милостивый государь, – сказал Федор, глядя на незваного гостя и чувствуя, как его охватывает неприязнь, с которой он ничего не мог поделать. – Во-первых, у нас натоплено, а во-вторых, вы наследите на полу.
– Ничего, прислуга уберет, – отмахнулся фабрикант. – Да и разговор у нас будет коротким, Федор Алексеевич. – Он подошел к офицеру вплотную, и тот невольно встревожился, заметив азартные огонечки, поблескивающие в глубоко посаженных темных глазах гостя. – На случай, если вы вздумаете кричать, топать ногами или указывать мне на дверь, скажу сразу же: я все знаю.
– Вы? – изумился Федор. – Простите, я что-то не понимаю…
– Я знаю, это вы убили Дмитрия Колозина. – Фабрикант оскалился. – Да, Федор Алексеевич, не повезло вам. Я же видел, как вы тащили его труп.
– Но ведь была ночь…
Меркулов осекся, поняв, что выдал себя окончательно и бесповоротно. Глаза Селиванова торжествующе сверкнули.
– Вы ведь только что из ссылки, милостивый государь, и сразу же за убийство… Нехорошо получится, совсем нехорошо! Положим, я мог бы тотчас же пойти к следователю, этому олуху Порошину, и рассказать ему все, что я видел, но у меня доброе сердце.
– Да неужели? – мрачно бросил Федор. Он начал понимать.
– Продайте мне имение, а я вам дам… Ну, скажем, две тысячи рублей. И никому не скажу, что вы убийца.
– Две тысячи рублей! – вспыхнул офицер, – да вы в своем уме? Наше имение стоит гораздо больше!
– Стоило, – медовым голосом поправил его фабрикант. – Пока вы не прихлопнули студентика… и ладно бы никому не известного, так что обществу ни холодно ни жарко, есть он или нет его… Нет, сударь, вы ухлопали бедолагу, которого только что оправдали благодаря заступничеству неравнодушных людей, да-с! У нас такого не прощают… Так что, милостивый государь, скандал будет на всю Россию. И даже ваша девка, которая вытащила вас из сахалинской ссылки, вам тут не поможет.