– Вот и славно, – шамкал дед. – Я в городе один остался, переберусь к родне в Никулицино.
Составил Мишаня договор купли-продажи, чтобы все – честь по чести. Старик крестик вместо подписи внизу поставил.
Отсчитал ему Мишаня медяков.
– Ты уж извини, но меня срочные дела поджимают, потому времени тебе, дед, вещи собрать даю до завтра.
– А ключи кому отдать?
– Да хоть выкинь. Я все равно избу разберу.
Нашел нищих у замерзшего причала. Проживали они в ветхой лачуге, грелись у костра.
– Мужики, дрова нужны?
– Никак шутишь, барин?
– Да не барин я. Завтра с утра ветхую избенку развалить надо. За работу все отдаю – бревна, дранку с крыши. Хотите – продайте, нет – сожгите в костре, мне все едино. Вечером работу приму и даже по медяхе на пропитание дам.
– Не обманешь?
Мишка перекрестился.
– Тогда ждем с утра.
Довольный сделкой, Мишка помчался в Чижи. Лошадь бы еще с санями, да денег маловато. Еще неизвестно, в какие деньги стройка обойдется.
Прибежав домой, он наскоро поел и отогрелся. Потом накинул тулуп и – во двор. На снегу стал прутиком рисовать дом с лавкой. Подсобку отдельную да обширную – надо, комнатенку, где деньги да вощаные таблички с записями хранить – надо, торговый зал опять-таки – как без него? И наверху жилье устроить: деду с бабкой – комнату, Мишане – самую большую, Лизавете – маленькую. Вроде все. Эх, а кухня? А сени? И их пририсовал Мишаня. Теперь он уже яснее представлял себе, каким будет его будущее жилье – с лавкой вместе.
И закрутилось. С утра – к нищим, избу-развалюху показал, вечером работу принял, рассчитался. Следующим утром – снова в Хлынов, к Косте, с ним вместе – к воеводе.
Поначалу оробел Мишаня, в богатый дом входя.
Разделись, холоп их в горницу провел. Видно, Костя здесь бывал не раз. Уселись на лавку, хозяина поджидая.
Через некоторое время вышел к ним и он. Высокий, дородный, в кафтане из добротного фряжского сукна – это Мишаня сразу определил. Взгляд пронизывающий, суровый.
Вскочили Костя и Михаил, поклон отвесили.
– Здрав буди, боярин-воевода. Вот, как уговаривались давеча – подрядчика привел, лес за посадом порубить.
Воевода внимательно посмотрел на Мишаню.
– Что-то больно молод подрядчик-то. Не подведет ли? Справится?
– Я порукой, Яков.
– Договорились. Ступайте.
Костя с Михаилом отвесили поклон, вышли в сени. Одеваясь, Мишаня шепотом спросил:
– Это кто такой будет?
– Вот деревня неотесанная! Это же Яков Пугвин, воевода хлыновский, из бояр.
– Откуда мне знать?
– Теперь будешь знать.
Вышли на улицу.
– Пошли на крепостные стены, покажу.
На дозорных вышках стояли часовые. Узнали Костю, поприветствовали. Костя с Мишаней взобрались по крутым ступеням на стену. Ух, красотища! Видно далеко – лес, Вятка во льду с санным путем посредине изгибами петляет, скрываясь за холмом, деревни поодаль.