Пришлый произнес это так, что все вмиг поняли: правда! По лицам сарм было видно, что впечатлены. Да и я сама… Игрр убил Шпако! Я знала эту сарму. В Степи ее боялись.
— Теперь понимаю, почему Мада захотела тебя, — вымолвила Дандаки. — Ладно. Я не стану убивать твою сарму. Ты спал с ней?
Игрр покачал головой.
— Тогда почему защищаешь?
— Она красивая!
От этих слов я чуть не выпала из седла. Амага красивая? Да на нее лишний раз глянуть страшно!
Единственный глаз сотницы едва не вылез из орбиты. Зато Амага приосанилась, задрав подбородок.
— У тебя странный вкус, пришлый! — покачала головой сотница. — Или же ты шутишь. Мне говорили, что ваш мир другой. Мужчин так много, что они дерутся за женщин, совсем как мы за мушей. Ваши мужчины, когда у них нет женщин, даже спят друг с другом. Я, признаться, не верю, но твои слова заставляют задуматься. Ладно, закончим. Пусть она, — Дандаки указала на Амагу, — забирает своих оборванцев и убирается. И пусть радуются, что живы!
— Они останутся, — возразил Игрр.
Ноздри сотницы затрепетали.
— Я нанял их до Балгаса, — невозмутимо продолжил Игрр. — Договор будет соблюден.
Он снова положил ладонь на рукоять меча.
— Ты не сумеешь воспользоваться оружием, пришлый! — хмыкнула сотница. — Я велю бросить арканы, и мы свяжем тебя. Так и отвезем в Балгас!
— Тогда я скажу Маде, что ты потеряла нас в Степи. Мне пришлось искать защиты у диких сарм. А ты прогнала их, чтоб скрыть оплошность. Думаю, Великой Матери это «понравится».
Дандаки засопела, как загнанная лошадь.
— Я вообще не понимаю, о чем спор? — улыбнулся Игрр. — Тебе приказали доставить меня в Балгас? Так мы направляемся туда. А сотня нас охраняет или две, какая разница? В Балгасе я рассчитаюсь с Амагой, после чего она уедет. К Маде отведешь меня ты. По рукам?
Он протянул Дандаки открытую ладонь. Та поколебалась и хлопнула по ней.
— Не обижай моих девочек! — попросил Игрр. — Они славные. Вы ведь тоже когда-то были детьми?
Клянусь, прежде я не видела у сарм таких изумленных лиц!
Игорь, спасатель. Невольный
По уму, угрожать Дандаки не следовало. Такие, как она, обид не спускают. Однако выбора не было. Согласись я прогнать Амагу, дамочка ощутила бы власть. После чего держала бы меня, как обезьянку на веревочке. Еще и в постель потащила бы. Нет уж! К тому же Амага с ее котятами могут пригодиться. Пусть воины из них, как из меня балерина, но в определенных ситуациях это не важно. Главное — преданность. Девочки избежали позора, а то и смерти, им обещали немалые по местным меркам деньги, чего еще нужно для счастья? По взглядам котят я понял: прикажу носить себя на руках — понесут. В очередь встанут.