За два дня до похорон Генри Хайден приехал в издательство. Одет он был в траурный темный костюм. Приветствуя Гонорию, он поцеловал ей руку и перешел на «ты». Они попили чаю и поговорили об усопшем. Вдова рассказала, как они с Мореани провели его последние дни в городе на лагуне, как он, после того как отказала печень, сделал ей предложение в госпитале Иоанна и Павла. Генри сидел в эймсовском кресле и внимательно слушал Гонорию. Ему было стыдно за то, что он так и не удосужился навестить своего друга и покровителя перед его смертью.
Гонория положила руку на плечо Генри.
– Прошло мало времени, но случилось так много ужасных событий, Генри. Событий, которые невозможно понять и осознать. Но самым большим подарком для него стал твой роман, который мы, к счастью, нашли.
– Ты его читала?
Гонория, улыбнувшись, кивнула.
– Я знаю, ты был бы против, но Клаус его перепечатал и взял с собой в Венецию. Мы читали его вместе. Это прекрасно, Генри, это великая литература.
– А конец? Как вы нашли конец?
Наступила длинная пауза.
– Это удивительно, – заговорила наконец Гонория, – но я нашла его в почте.
Она встала, подошла к письменному столу Мореани, выдвинула ящик и достала оттуда коричневый конверт. Из него она извлекла листы, покрытые машинописным текстом, и Генри тотчас узнал шрифт машинки Марты.
– Было очень странно читать это, Генри.
Она протянула ему страницы с текстом. Генри вжался в эймсовское кресло, его уши пылали. Он чувствовал себя так, словно его хлестнули по лицу мокрой горячей тряпкой. На первой странице рукой Марты было написано… как бы выразиться точнее?.. примечание.
Дорогой Генри, любимый мой муж, я спасаю тебя и этот конец, потому что для меня невыносима сама мысль о том, чтобы оставить тебя ни с чем. Я не знаю, что произошло и что произойдет сегодня, но светлые цвета, которые ты излучал с первой нашей встречи, стали монотонно черными. Я очень боюсь за тебя.
На этом месте нам придется ненадолго задержаться, потому что Генри расплакался так, что при всем желании не мог читать дальше.
Что бы ни побуждало тебя к распаду, к разрушению того, что ты любишь, я тем не менее чувствовала, что твое безумие меня не касалось. Ты защищаешь меня, ты любишь меня, ты позволяешь мне быть. Красивый конец этого романа ты выбросил, выполняя условия зловещей сделки с твоим демоном. Я восполняю эту потерю, я сохраняю конец для тебя и посылаю его Мореани. Нежно преданная тебе, Марта.
Люди часто имеют превратное представление о вещах, которые им не приходилось переживать. Когда же они их переживают, те кажутся удивительно знакомыми. Гонории никогда в жизни не приходилось видеть плачущих мужчин. Генри плакал долго и безутешно, как ребенок, зовущий маму. Если бы Гонория не взяла у него рукопись, та расплылась бы, как акварель. Женщина оставила его одного, выйдя из кабинета и плотно притворив за собой дверь.