Многое переменилось со времен плейстоцена, но вопрос отцовства остается весьма щекотливым и для современной женщины. Кто бы ни послал результат ультразвукового исследования Мореани, это не могло быть недоразумением или следствием перепутанного адреса, это было осознанное действие какого-то негодяя. Генри исключается, думала Бетти, стоя перед столом Мореани, – это не в его интересах. Он никогда не сделает ничего, что противоречило бы его интересам. Но, кроме Генри, ни один человек в мире не знал о ее беременности, даже мать. Это сделал какой-то невидимый, но маячащий поблизости враг. Быстро проанализировав ситуацию, Бетти снова села на эймсовский стул и сделала единственно правильную вещь: не сказала ничего.
Мореани тоже молчал, сидя за столом, хотя душа его плакала. Последний план его жизни рухнул, поздняя любовь в Венеции так и останется глупым стариковским мечтанием. Он до конца своих дней будет одинок. «Делать нечего, я один пришел к концу своего пути», – подумал он. Потом встал, неуверенной походкой подошел к столику эбенового дерева, налил в два бокала коньяк и протянул один из них Бетти.
– Я хочу попросить тебя только об одном. Поезжай к Генри и обсуди с ним роман. Мне кажется, ты сейчас ему очень нужна. Время поджимает, к книжной ярмарке мы уже практически не успеваем. Он говорил мне, что осталось страниц двадцать, но я не верю, что сейчас он способен писать. Будет досадно, если он не успеет дописать его до моего отпуска, не так ли?
Во рту у Бетти высохло так, что слиплись губы, когда она пригубила коньяк. Алкоголь обжег горло. «Он не знает, – подумала она, – не знает, что ребенок от Генри». Она встала, поставила бокал на стол и обняла Мореани. Никогда еще она не была с ним так близка и так благодарна. Какой благородный человек, какой настоящий мужчина…
– Я сейчас же ему позвоню, Клаус, обещаю тебе.
Мореани устало кивнул:
– Спасибо. Когда встретишься с ним, не говори ничего обо мне.
Если бы в этот момент Мореани предложил ей руку и сердце, она, не колеблясь, ответила бы «да».
– Конечно, не скажу, Клаус.
Гонория убрала от уха стакан, с помощью которого подслушивала разговор за перегородкой, и быстро села к компьютеру. Одной рукой она живо надела на голову наушники и положила руки на клавиатуру. Бетти не прошла, как обычно, через приемную к выходу, а остановилась у стола и оперлась на него ладонями.
– Гонория, – начала она, – могу я попросить вас об одном одолжении?
Гонория сняла наушники. Дела действительно приняли серьезный оборот, если эта дамочка так уважительно с ней заговорила. Она решила послушать.