Рассел смотрел на последний снимок.
– Мама тогда участвовала в Венецианской биеннале, – пояснила Софи.
В детстве ей так часто хотелось, чтобы мама работала адвокатом, банкиром или продюсером, как у некоторых друзей. Но когда маму пригласили на престижную выставку, Софи испытала огромную гордость за нее – художницу, не изменившую своему предназначению. Бабушке пришлось продать кольцо, чтобы оплатить билет для внучки, но оно того стоило. Путешествие было чудесным: гондолы, узкие извивы каналов и улочек, многолюдные картинные галереи, но самое главное – ощущение, что теперь все пути открыты. Такого Софи не испытывала уже давно. До сегодняшнего дня.
– А что делает твоя мама? – спросил Рассел.
– Скульптуры. Но не традиционные, из глины или мрамора, а абстрактные композиции.
Софи потянулась к верхней полке и сняла с нее маленький куб, весь из спутанных проволок и кусочков стекла.
– Как правило, ее работы гораздо масштабнее. Одна из них легко могла бы занять всю комнату. Но, к сожалению, моей соседке Черил нужна кровать, так что с большой скульптурой не сложилось.
На секунду Софи вообразила ужас на лице соседки, если бы одна из этих крупных, странных инсталляций действительно оказалась у них в комнате. Но потом вспомнила, что Черил, кажется, понравилась мамина миниатюра. Она долго разглядывала ее, когда увидела впервые – так же как и Рассел сейчас, – а потом выдала: «Твоя мама делает скульптуры, а моя – устраивает распродажи домашней выпечки». Тогда Софи услышала в этих словах очередной намек на свою чужеродность. Но теперь она вдруг подумала: «Может быть, Черил таким образом проявила сарказм, а я просто этого не поняла?»
Рассел вертел фигурку в руке, следя за тем, как свет играет в гранях.
– Моя бабушка делала всякие штуки… не знаю, скульптуры или как они называются… из дерева и водорослей. На острове Сент-Винсент. Слышала о таком?
– Это в Карибском море?
– Да. Моя мама оттуда. Приехала в Штаты учиться, познакомилась с папой и решила не возвращаться. В детстве я каждое лето проводил там. Жил у бабушки, в маленьком домике, выкрашенном «в цвета острова», по ее словам. По двору вечно мотались мои двоюродные братья. А еще куры и козы.
Рассел улыбнулся воспоминаниям, а вслед за ним улыбнулась и Софи.
– Потом папа стал отправлять меня на лето в спортивные лагеря, где занимались теннисом, парусным спортом, гольфом. Теперь мы всей семьей бываем на Сент-Винсенте только на Рождество. Последние несколько лет жили в дорогом отеле, как туристы. И люди стали к нам относиться иначе. Как к туристам. Даже мои родственники. – Он поставил скульптуру на полку, и взгляд его в этот момент был полон тоски. – Все, кроме бабушки.