Роуэн небрежно покосился на белые рефлекторы, установленные на выступе скалы, который виднелся чуть ниже того места, где они остановились.
— Раз в год. Однако каждый месяц нам приходится запускать генераторы. Мы должны убедиться, что они в рабочем состоянии, особенно после зимы. — Он протянул ей сандвич. — Не знаю, что нам состряпал Торни, но после такого маршрута мне все равно. — И он откусил громадный кусок.
Она приподняла верхний ломтик хлеба и, принюхавшись к маслянистому содержимому, сморщила нос.
— Сардины?
— Копченая рыба, очень вкусно, — пробормотал Роуэн с полным ртом. И не удержался от улыбки, заметив на ее лице нескрываемое отвращение.
— Не ешьте, если не хотите, — пробормотал он и, порывшись в пакете, протянул ей яблоко.
Карен покачала головой:
— Нет, уж лучше рыба.
Роуэн проглотил остатки своего сандвича и привалился спиной к плоскому камню. Солнечные лучи пламенели на его темных волосах, подчеркивая золотистый оттенок загорелой кожи. Закинув руки за голову, он внимательно смотрел на нее.
— Вы крепче, чем кажетесь на первый взгляд. Может быть, вы тайная поклонница культуризма?
Карен расхохоталась, она представила себя стоящей перед зеркалом в полный рост, ее грудные мышцы напряжены, а кожа блестит от масла.
— Вы не угадали, я несколько лет занималась альпинизмом.
В серых глазах вспыхнуло любопытство.
— Во время работы или на досуге?
Она рассмеялась:
— И так и эдак. Мне нравилось бродить по холмам неподалеку от дома.
— Гм! Что заставило вас выбрать профессию инженера? — поинтересовался он, резко сменив тему разговора.
Карен наблюдала за крошечным черным муравьем, карабкавшимся по острой, как клинок, травинке.
— Мой отец был партнером Леонарда Долкина. Мне хорошо давалась математика, и летом я обычно подрабатывала чертежником у них в конторе.
На нее нахлынули воспоминания, такие же теплые, как солнечные лучи, льющиеся на разделявший их островок зелени. В те дни она жила насыщенной жизнью, безгранично наслаждаясь одобрением своего отца. Она не могла заменить ему сына, о котором он так мечтал, но не желала становиться китайской куклой, которой он так хотел ее видеть. Однако если она и не во всем устраивала его как дочь, то по крайней мере удовлетворяла его требованиям как инженер. Он редко говорил об этом, но поручал ей самые сложные задания, что ясно свидетельствовало о том, с какой радостью он наблюдал за ее профессиональным ростом. И все же она предпочла бы услышать, что он любит ее и не мыслит своей жизни без нее.
Стремление к независимости стало той движущей силой, которая толкала ее вперед.