— Чего бы ни касался наш разговор, я не сомневаюсь, что мы могли бы обсудить это прямо здесь.
Покачав головой, Джефф поднялся:
— Нет.
Карен расплатилась и нехотя последовала за ним в полутемный угловой кабинет.
Устроившись на скамье, Джефф осушил стакан, затем похлопал по карману в поисках сигарет. Помолчав, он посмотрел на Карен и снова сунул незажженную сигарету в карман.
— Извини. — Он снова умолк, очевидно, собираясь с мыслями. Карен видела, как у него дрожат руки. — Я знаю, что ты меня недолюбливаешь…
— Это неправда, — перебила она, — но мне неприятно, что ты подкапываешься под меня всякий раз, когда мы работаем над одним заданием.
— С тех пор как я…
— Оставь это, Джефф. С тех пор, как ты пришел работать к Долки, ты не перестаешь мне завидовать.
Джефф с горечью взглянул на нее:
— Это неправда. Хотя я бы не отказался от таких же привилегий. Леонард вечно нянчился с тобой и до сих пор относится к тебе точно так же. Но если я чем-то тебя оскорбил, то готов принести свои извинения.
— Забудем об этом. — Карен натянуто улыбнулась. — Все это уже в прошлом. Кроме того, Леонард ценит тебя — он сам говорил мне об этом.
Джефф пристально посмотрел на нее своими светлыми глазами.
— Согласен, Леонард действительно заботится о своих сотрудниках. Теперь я и сам готов это признать. Он рассудил, что, находясь здесь, я легче перенесу смерть Алисы, потому что мне ничто не будет о ней напоминать. Но… — глаза Джеффа подернулись дымкой, — он не понимает, никто не понимает… — И его голос прервался от рыданий.
Глядя на его подергивающееся лицо, Карен почувствовала, что ее глаза тоже невольно увлажнились. Она все еще не забыла ужасного ощущения пустоты, которое испытала после смерти отца, и страх перед громадным пустым домом, куда после месячного курса лечения ее мать вернулась в инвалидном кресле. Особенно тяжело дались ей первые дни после аварии, когда она беспомощно наблюдала за тем, как ее мать борется за жизнь, поступающую в ее тело по множеству жутких на вид трубок.
Глубоко вздохнув, Карен смягчила тон:
— В таких случаях время — лучшее лекарство.
Джефф снова плеснул себе виски, но она забрала у него стакан:
— Тебе уже хватит, Джефф. Пьянство не поможет решить твои проблемы. Ты сам должен себе помочь.
Его лицо потемнело от боли:
— Ты не понимаешь, Карен. Это я убил ее, я убил Алису. Она умерла из-за меня.
— Нет, Джефф, — твердо возразила Карен, — она была больна. Что бы ты ни сделал, ты не мог ее спасти. Ты должен это понять.
— Я обманывал ее, — глухо продолжал он, — часто обманывал. Однажды все раскрылось, и она хотела уйти, но была уже больна… — Он уронил голову на руки. — Лучше бы это случилось со мной. Кроме нее, в моей жизни не было ничего светлого.