Он садится на кровать рядом со мной и берет мое лицо в свои руки.
— Блейк, мне меньше всего хочется, чтобы ты уезжала. Я не мог дождаться, когда приеду домой, зная, что ты меня здесь ждешь.
Он нежно целует меня в лоб.
— Это Истон… опять, — вздыхает он.
Воспоминания о его брате и его проблемах с русскими бандитами сразу же заставляют меня насторожиться: мое тело напрягается, а сердце начинает гулко стучать. Мэдден тут же замечает мою реакцию.
— Что-то не так? Истон сказал или сделал что-то, что было тебе неприятно? — он озабоченно поднимает бровь.
Я энергично трясу головой.
— Нет, не сам лично. Я просто вспомнила о том, что случилось в прошлый уик-энд, и разволновалась, что он опять попал в неприятности не с теми людьми.
Его бровь опускается на место, а плечи облегченно падают вниз.
— Истон постоянно попадает в неприятности, — с гневом объясняет он. — Он с самого детства был нарушителем спокойствия, я всегда думал, что он перерастет свое бунтарство и эгоизм, но, кажется, становится только хуже.
— В какого рода неприятности?
— Ребенком он пропускал школу, пил, принимал наркотики, спал с чужими подружками… что угодно, лишь бы это делало его счастливым. Теперь он все еще слишком много пьет, от случая к случаю принимает наркотики, трахает, кого захочет, неважно, одинока эта женщина или нет, но самая большая его проблема сейчас — это азартные игры. Играет ли он в гольф, в рулетку, у кого-то дома в карты, делает ставки на тотализаторе… не важно, для него это всегда азарт и ажиотаж от победы. Уже во второй раз за месяц он поехал в Вегас, и с воскресенья торчит там, а сегодня днем позвонил мне, чтобы попросить перевести ему деньги. И все это после того, что случилось в субботу вечером. Я сказал ему, как зол на него. Я устал убирать за ним его дерьмо.
— Твои родители знают о том, что происходит?
— Знают, но предпочитают ничего не замечать. Для них так проще. Мама с ним нянчится, что только добавляет проблем, а папа, с тех пор как у него случился сердечный приступ, предпочитает лишний раз не волноваться. Не могу перечислить, сколько раз я говорил себе, что больше не буду выручать его из беды, но сейчас это действительно так. Я со своей стороны обрываю наши с ним братские узы.
— Не говори так, — умоляю я. — Сейчас ты устал, раздражен, зол, но он — твоя семья. Неважно, что он делает, он всегда будет твоим братом. Скажи спасибо, что он у тебя есть.
Воспоминания о Брэндоне застилают мои глаза, и они наполняются слезами.
Мэдден сажает меня к себе на колени и кладет мою голову к себе на грудь.