Вдоль стен стояли книжные шкафы, шкаф для одежды, старинный комод из красного дерева, раздвижной диван, старенькое пианино. А на стенах плотно висели картины. На полу лежал мягкий ковер, на котором любил в детстве валяться Витя. Огромный письменный стол занимал у окна справа все подходы, так что домработнице Вере приходилось двигать эту громадину, чтобы открыть или помыть окно.
Высота стен до потолков была около четырех метров, и Виктор лет пять назад затеял реконструкцию и сделал второй этаж в виде узкого балкона. На этом этаже были встроены стеллажи с книгами, с которыми чаще всего Виктор работал. Один блок состоял из медицинской литературы, второй художественной и исторической.
На балконе также стояли два небольших столика с зелеными лампами.
Дмитрий Сергеевич медленно осмотрел комнату и прошел в боковую дверь, где находилась спальня Виктора. Здесь стояли большой диван, стол, на треножнике был установлена плазменная плита телевизора, рядом с которой разместилось три кресла. Это был домашний кинотеатр, в котором Дмитрий Сергеевич никогда не бывал. Ему сейчас захотелось включить телевизор. Он оглянулся, не подсматривает ли кто, но тут же отказался от своего желания, была другая задача.
Во второй комнате все пространство также было занято картинами и книжными стеллажами. Все эти предметы были хаотично расставлены, впечатление, что хозяин собирался переезжать или, наоборот, не успел еще распаковаться после переезда.
Дмитрий Сергеевич постоял некоторое время в нерешительности и вернулся в первую комнату. Тяжело ступая, начал подниматься по узкой лестнице, которая тут же издала жалобный треск.
Кошерин пошатал перила, они держались крепко, просто дерево рассохлось.
Кошерин поднялся на второй этаж.
На небольшом столе лежала открытая рукопись, исписанная корявыми крупными буквами. Виктор, владея компьютером, который стоял тут же, не любил на нем печатать. Все свои научные работы, статьи писал от руки, а потом перепечатывал.
Рукопись была толстой. И сразу было видно, что это не научный труд. Никаких формул и таблиц, неряшливость при написании.
На первой странице крупными буквами тщательно выведено: «Вместилище».
Читать или не читать? Виктор не прятал рукопись и знал, что кто-нибудь сюда в конце концов придет. Рукопись раскрыта на первой странице. Пожалуйста, читайте, словно говорил весь ее вид.
Выстраивая таким образом свои мысли, Дмитрий Сергеевич глазами уже читал первую страницу.
«Я бы никогда не сел писать этот дневник, если бы сам процесс писания не приносил мне облегчения. Теперь я понимаю, как психиатр, творческих людей, художественные натуры, природу их творчества.