— Договорились.
Положив трубку, Кошерин тут же встал, словно его током пробило. Да так оно и было, от сонливости и расслабленности не осталось и следа. Это почему же в комнате ничего не менять? Что этим капитан Смирнов хотел сказать? Может, их экстрасенс сидел рядом и уловил мысли о рукописи, и вообще?…
Кошерину стало не по себе. Сердце обмякло, застучало где-то в области живота. Не так ли начинается инфаркт, быстро подумалось?
Кошерин попытался успокоиться. Что, действительно, такого, если они найдут рукопись, пусть читают? Но как они могут читать, если он еще ее сам не прочитал, а вдруг там такое написано…
Вообще, какое право они имеют копаться в его квартире? Это же натуральный обыск! Но на обыск необходим ордер. Значит, его в чем-то подозревают? В чем?
Болван, утешил себя Кошерин, ведь действительно Виктор мог оставить какую-то записку. Да, собственно, одна записка есть — целая рукопись. Если ее прочитать, может, и будет дан ответ на вопрос…
И кого ты винишь, ведь это ты сам заварил кашу с поиском Виктора, никто его не тянул за руки идти в милицию? Но если бы он не пошел, то закралось бы подозрение в его причастности…
Голова у Кошерина начала раскалываться от совершенно идиотских, противоречащих друг другу, мыслей. И так было плохо, и так не лучше.
Но одно он уже решил: рукопись он им не даст. Пока сам не прочитает. Следовательно, ее надо спрятать. Но куда?
Оказалось, некуда. В доме нельзя, а у кого — то… Не было вокруг Дмитрия Сергеевича таких лиц, которым он бы безоговорочно доверял. Разве что Роза? Но как к ней пойти, если они рассорились? Вернее, он ушел, громко хлопнув дверью.
Что тут греха таить, Кристина именно из — за Розы имела к нему претензии. Подружка Розы отомстила своей более удачливой сопернице, написав письмо Кристине о его неверности. Остальное было делом техники. Жена выследила и… Но ведь и сама ходила на сторону, так что их отношения с Розой, красавицей еврейкой, продолжались, но теперь уже чуть ли не на законных основаниях.
Жена знала, скандалы дома прекратились. Они начали жить по новым правилам, каждый был свободен, не попрекал другого, спал на своем топчане, деньги на жизнь Кошерин исправно давал.
Одно время он хотел разводиться и жениться на Розе Киновар, такая странная у нее была фамилия. Но не отважился. Тогда не приветствовались родственники евреи, а уже в советские годы Кошерин был руководителем районного номенклатурного масштаба.
А потом уже все пошло само собой. Перестройка, работа… Роза вдруг засобиралась ехать на ПМЖ в Израиль. И только ее двоюродный брат Аркадий, который жил в этой стране лет пятнадцать, отговорил из-за ужасного климата.