Перед ним стоял капитан Смирнов — стройный, как на параде, рядом совсем мальчишка — лейтенант с намеренно усталыми глазами и двое соседей — старик и старушка из подъезда. Не трудно было догадаться, понятые.
— А вот и мы, — сказал оживленно-радостно Смирнов, будто его уже заждались за праздничным столом.
— Проходите, проходите, давно жду.
Делегация прошла в гостиную. Кошерин тщательно закрыл дверь (почти как настоящий убийца, который хочет всех их перестрелять из пистолета-автомата, подумал Кошерин).
— Так вы все-таки решили делать обыск? — спросил он, войдя в комнату и обращаясь сразу ко всем. Тогда попрошу ордер.
Лейтенант достал из папки лист бумаги. Кошерин быстро пробежал глазами написанное.
— Пожалуйста, начинайте. Могу я остаться в этой комнате?
— Конечно, — вежливо ответил капитан. — Можете даже читать.
— Ну да, ну да, я ведь еще не арестован.
— Дмитрий Сергеевич, вы ведь взрослый человек и должны понимать, что я исполняю свой служебный долг. И между прочим, вашу просьбу найти вашего сына.
— И где вы его здесь собираетесь находить? — обвел глазами комнату Кошерин. — Я вот искал и ничего не нашел.
— Давайте прекратим этот ненужный разговор, — резко сказал капитан. — Чем быстрее мы закончим, тем быстрее уйдем. А вы ведь этого и хотите.
Кошерин сел в кресло, взял подшивку журнала «Огонек», который выписывал до сих пор, хотя это, конечно же, был уже совершенно другой журнал. И начал медленно листать страницы.
Все ушли в комнату Виктора, и этот факт не удивил Кошерина. Значит, знают, что ищут. Кто-то определенно навел. Но кто мог это сделать? И почему они не могут начать с комнаты Виктора, ведь это Виктор пропал? Логично.
Кошерин встал и заходил по гостиной. Какой же он болван! Не догадался сам просмотреть комнату Виктора. Там же может быть… Ведь рукопись он нашел на столе, так почему Виктор не мог еще оставить кучу своих рукописных материалов на стеллажах, в чемоданах.
Да, вспомнил Кошерин, Виктор складывал какие — то папки в красный кожаный чемодан, который Кошерин привез из Англии и подарил ему лет десять назад.
Они там могут найти черт знает что, касающееся интимной жизни его семьи.
Если Виктор такой любитель писать, то наверняка он еще что-то писал.
Напрасно, напрасно он сам тщательно не осмотрел комнату сына. Да что теперь об этом жалеть. Дуракам закон не писан.
Кошерин снова сел в кресло и впал в состояние, соответствующее его духовному настрою. Сонно-дурманящее, если одним словом его выразить.
Это его защитная реакция, про которую писал в своем романе Виктор. Сейчас бы почитать его роман, самое время. Они там ищут следы деятельности сына, а отец сидит и читает роман, в котором можно найти интересные детали и который бы с удовольствием схватил Смирнов и определил в деле как вещдок. Но не получишь, капитан, роман надежно спрятан у Розы.