– Баутиста, Баутиста! – отчаянно позвала София. – Найди веревки, лестницы. Позови людей. Нужно спуститься туда. Возможно, она еще жива…
– Нет, мама, невероятно, чтобы она смогла выжить. Никто бы не выжил!
– В любом случае нужно спуститься. Она Д`Отремон. Ее тело не может там оставаться. Ее труп не может гнить там, как животное, в глубине этих скал. Она должна была родить тебе сына, Ренато, родить сына. По крайней мере, у нее есть право на христианское погребение! Нужно вызволить ее тело!
– Ты права, мама. Я сам спущусь.
Прошли долгие часы, пока он вытаскивал тело. С высоты ущелья выглянуло солнце, погружаясь в море, словно медный диск раскаленных углей. На носилках из ветвей несли остывшее тело, то, что осталось от роскошной красоты. В последнем милосердии руки Софии протянули траурную вуаль над искаженным и застывшим лицом. На вершинах было тихо, темный и потрясенный людской поток теперь спускался тесно и бесшумно к мраморному дворцу. Негритянская толчея медленно продвигалась, заполняя сады, окружая роскошные веранды. Только одна испуганная женщина не шла позади всех, она снова и снова заглядывала в пропасть, затем сменила направление и через несколько шагов оказалась возле дверей развалившейся хижины, где за ветхой дверью неподвижно поджидала ее другая женщина цвета эбонита, перед которой у нее подогнулись колени, и словно подчиняясь ритуалу, протянулись руки в бесконечной мольбе:
– Кýма, Кýма… Она умерла. Умерла, ты знаешь. Ты видела кровь на дороге, кровь в доме Д`Отремон. Кýма, ты знаешь, ты можешь, у тебя есть сила, помоги. Спаси меня!
Янина смотрела в черное, как тень, лицо Кýмы, глаза которой горели в сиянии видения или безумия, толстые губы выставили на обозрение белоснежные зубы – единственный свет среди мрака, ее голос прошелестел:
– Плохие предзнаменования для дома Д`Отремон.
– Плохие, да, – покорно отозвалась объятая ужасом Янина. – То, что ты предсказала, уже свершилось. Разве ты не знаешь? Не понимаешь, что я говорю? Она мертва! Ты сказала, что кто-то умрет, прольется кровь.
– Кровь на скалах ущелья, как когда-то умер хозяин дон Франсиско. Но он не свалился туда, он остался на краю утеса. Мои глаза видели. Они столько повидали. Я слышала, как хозяин проклинал, бранился, а затем умолял, словно ребенок. Он умирал медленно, как дерево, сломленное циклоном. Но это другое. Есть кровь на камнях ущелья… Началось то, что я видела в дрожащем дыму. Но это еще ничего. Будет больше. Больше… Я видела отчетливо. Видела Кампо Реаль в руинах, будто разверзлась земля, а гора изрыгала огонь, бурлило море.