– Ты обещала мне!
– Я обещала тебе встречаться в монастыре, а не здесь. Туда я вернусь, когда смогу уехать отсюда, как и приехала, одна и свободная. Отпусти меня!
– А если не отпущу? Хочешь или нет, я уведу тебя с собой!
– Отпусти или я позову на помощь!
– Ты способна дойти до такого? – Ренато был оскорблен и возмущен. – Хорошо, пусть будет по-твоему. Но помни, я предупреждал тебя. По твоей вине я ускорю дела. Я говорил с губернатором, как друг. Он был готов пощадить этих глупцов, – умоляюще он предложил: – Я сделаю это, если ты пойдешь со мной прямо сейчас, Моника. Мы пойдем к нему вместе, под предлогом, что Хуан ранен.
– Хуан никогда мне этого не простит. Будет презирать за то, что я просила милосердия от его имени. Он не хотел бы получить жизнь по твоей просьбе. Уходи, Ренато, уходи!
Моника отошла и добралась до черных скал. На дороге к берегу показалась тень… Два человека шевельнулись за окном строящегося дома.
От досады горели щеки Ренато, когда он выходил с земель Хуана Дьявола.
– Почему ты не ушла, Моника?
Моники подошла, не чувствуя ног. Словно неживые из-за худобы, щеки Хуана были белыми и холодными, виднелись промокшие от крови бинты, покрывавшие плечо и грудь, но голос прозвучал спокойно и твердо:
– Наше положение серьезное, Моника. Ты упустила возможность выйти.
– Как ты узнал? Колибри?
– Колибри ничего не сказал. Вопреки моим советам, он был на твоей стороне, а не на моей. Полагаю, бедняжка – еще одна жертва твоего неминуемого влияния. Большую часть людей, которую я знаю, перестали убивать из-за тебя.
– Дело в том, что я…
– Я слышал, все, что сказал Колибри, когда тот зашел и позвал тебя. Затем я с трудом выглянул в окно, и увидел вас. Конечно же, я решил, что ты не вернешься.
– Неужели, Хуан? – опечалилась Моника. – Ты бы хотел…?
– Меня раздражала мысль, что ты с ним. Но в любом случае, это был выход, и на этот раз кабальеро Д`Отремон вел себя искренне, как мужчина, не соглашаясь оставлять тебя в этом месте.
– Это все, что пришло тебе в голову?
– Если бы я понял, что кричал этот идиот, когда подошел к столбу. Я бы дал тебе уйти.
Моника приблизилась и села у узкой кровати из досок, заставив его склонить голову на подушку, пристально глядя на него пламенным и пытливым взглядом, будто гналась за волнением, которое тот скрывал, будто подглядывала за чувством сквозь бронзовое лицо.
– Ты в самом деле не понял, чего он хотел?
– Возможно понял, но ослеп от гнева. Я бы предпочел убить его и тебя, прежде чем позволил…
– Ты дошел бы до этого, Хуан? – спросила Моника, чувствуя какую-то радость.