...Почти все свое свободное время провожу с Баком. Дейрдре меня ругает, говорит, что веду себя, как маленькая девочка, что ему надо отдыхать. Но он сам меня не отпускает, всегда держит за руку. Однажды даже в ладонь поцеловал. А мне так хорошо стало, как в детстве, когда папа обнимал меня и целовал в макушку. Я его тоже хочу поцеловать, но сильно смущаюсь. Я, наверное, становлюсь красной, как черепичная крыша нашего госпиталя. Позавчера набралась храбрости, но пришел врач. А Бак только хитро улыбался, как будто знал, что я хочу его поцеловать. Я, наверное, снова покраснела, с моими рыжими волосами, я, пожалуй, и правда с крышей сливаюсь...
...Почему я раньше не замечала, какой Бак красивый?.. Дейрдре смеется, говорит, что я влюблена в него, поэтому он и кажется мне красивым, а на самом деле он совсем обычный. Но это она перегнула палку. А Бак на самом деле очень-очень красивый. У него волосы белые-белые, как жемчуг, и блестят также, а на губах всегда улыбка. Нет, я никого не видела красивее. Глаза просто огромные и горят синим огнем, а светлые ресницы такие длинные, что дух захватывает, когда он моргает...
...Бак уже выздоравливает и скоро снова отправится на фронт. Мне так страшно, что не могу спать. А что если я его больше не увижу, как маму? Я так хочу, чтобы он поправился, но тогда... Поэтому и плачу ночами. Здесь они темные, даже темнее, чем дома. Дейрде меня гладит по голове и говорит, что все будет хорошо. А если нет? Что мне тогда делать? Бак в щеку поцеловал, а у меня дыхание перехватило, и я даже замерла. Сердце, наверное, стучало так, что слышно было на всю палату. И голова потом целый день кружилась. Я боюсь его отпускать...
...29 декабря не был самым страшным днем в моей жизни. Мне было очень больно, когда умерла мама, думала, что хуже и быть не может. Но теперь мне еще страшнее. Я смотрю на всю эту смерть вокруг и не понимаю, как я могла сюда приехать? Как я могла уговорить Дейрдре поехать со мной!? Она умерла на моих глазах, ее руки постепенно остывали... Моя дорогая, любимая Дейрдре! Я видела, как она закрывает свои зеленые, как холмы Ирландии, глаза в последний раз, как вдыхает... Я сидела и держала, и держала ее руку, пока меня не оттащили. А где мне быть, как не с ней? У нас же одна душа на двоих. Как я оставлю свою часть, часть себя? А потом я снова дотронулась до нее... И ревела, ревела. Бак говорит, что я не виновата, но мне так тяжело. Это ведь я ее уговорила уехать на фронт. Я. А теперь я жива, а ее нет. И зачем мне все это? Как дальше жить, если часть меня умерла? Думала, если я рядом - смогу ее защитить. А я не смогла. Я плакала и плакала, просила ее открыть глаза. А она их не открыла. Дорогая моя, любимая Дейрдре, я всегда буду тебя помнить. Я люблю тебя! Слышишь!? Я знаю, что ты слышишь! Ты теперь с мамой и папой. Я тебя люблю, так сильно...