Кейт снова посмотрела на снимок, потом осторожно положила его на верх коробки.
– Не могу в это поверить… – сказала она словно себе самой. – Не могу поверить, что папа… Я считала вас идеальной парой, – добавила она. – Я правда думала, у вас была идеальная любовь.
– Идеальных людей нет, Кэтрин.
Две женщины сидели в молчании, прислушиваясь к отдаленным звукам суеты на конюшне. Кейт заметила, что впервые это не пробудило в Джой энтузиазма.
– Почему ты осталась? – спросила Кейт. – Тогда шли шестидесятые, верно? Люди поняли бы. Мы тоже поняли бы.
Нахмурившись, Джой подняла руку к волосам.
– Я думала об этом. Но все-таки для тех времен это было бы позором. И несмотря ни на что, я решила, что поступаю правильно. Я подумала, что таким образом вы, дети, вырастете в нормальной семье. И вам не придется терпеть, как люди шушукаются, показывают на вас и сплетничают… И мы построили совместную жизнь. Ведь у нас был один и тот же взгляд на жизнь… – Джой повернулась к Кейт, и выражение ее лица смягчилось. – Знаешь, мы так сильно вас любили. Для нас самым главным было ваше счастье. И хотя твой отец сделал мне очень больно, – Джой немного поморщилась, и Кейт потрясенно поняла, что рана от этого предательства еще не совсем затянулась, – я решила, что мои чувства в конечном итоге не самое важное.
Надолго воцарилось молчание. Кейт сидела в холодной, нежилой комнате, пытаясь соотнести свои давние мысли с тем, что узнала. На миг ее охватила беспричинная злость, словно сложности общения между ними вызваны тем, что ее не посвятили в эту тайну.
– А Кристофер знает?
– Разумеется, нет. И я не хочу, чтобы он узнал. Я не хотела, чтобы вы оба узнали. – На мгновение к Джой вернулась ее резкость. – Ничего не говори ему. Или Сабине. В наше время глупо всем все рассказывать. – В ее суровом голосе слышалось что-то еще, похожее на слезливость.
Кейт встала и несколько мгновений смотрела на мать, постепенно осознавая любовную историю, о которой раньше не знала. Потом, шагнув вперед, впервые со времен детства она обняла Джой, осторожно прижимая к себе и дожидаясь, пока обычно скованная мать хоть немного расслабится. От нее пахло лошадьми, собаками и чем-то сладковатым, как лаванда. Через некоторое время Джой, словно успокаивала животное, рассеянно похлопала Кейт по плечу.
– Все эти годы, – прерывающимся голосом произнесла Кейт, зарывшись носом в ее стеганый жакет, – все эти годы, и… Я не смогла быть достойной тебя.
– Прости, дорогая. Я не хотела, чтобы ты так считала.
– Нет. Я не то хотела сказать. Все эти годы я не знала, что ты страдаешь. Я не знала, с чем тебе приходилось мириться.