До какой черты? Когда-то цель формулировалась следующим образом: дезинтеграция Советского Союза, создание на его месте дюжины государственных образований, каждое из которых в экономическом и военном отношении будет зависеть от поддержки извне. Как теперь? У меня были, таким образом, веские причины считать, что президента и мое видение будущего разнилось все больше.
Перестройка не состоялась ни внутри, ни вовне. Тоталитарный режим сменился на авторитарный. Различия есть. Упрощения ни к чему, они только осложняют извлечение корня. М. С. Горбачев не претендовал на бессрочную власть. Злодеем он не был и топору предпочитал микрофон. Но отмеренным ему куском времени Горбачев желал насладиться сполна и всласть.
В апреле 1991 г., когда Горбачев поздравлял меня с шестидесятипятилетием, я заметил:
– Скоро обозначится более интересная дата, чем появление на свет. 1 августа – полвека, как я тружусь. Для одного человека в нашей стране это предостаточно.
– У тебя такая же трудовая биография, как у меня. Я сел на комбайн тоже в пятнадцать лет.
– Это дает мне дополнительное основание рассчитывать на ваше понимание.
– Сработаем к концу года новую программу – тогда решим.
Месяцем раньше или позднее, велика ли разница? Мне просрочка в двадцать дней обошлась дорого. Если верить резолюции Верховного Совета, я стал участником «заговора». Годы спустя так и осталось непроясненным – какого. Это не помешало учинить, невзирая на мой депутатский иммунитет, обыск у меня дома. В прессу лансировались слухи, инсинуации, фальсифицированные документы. Каждый день и каждый год жизни должен был быть опоганен.
Пятьдесят пять лет назад я уже видел подобное. И толпы, кричавшие «позор», и травлю в прессе, и полное бесправие тех, кого травят. Сталинские охотники за «врагами народа» могли бы возрадоваться – есть поросль. Еще в чем-то уступают в изощренности, но с опытом и она придет.
Известие о «необычных событиях» в Москве застало меня на даче, где мы с женой проводили отпуск. Весной в столице уже играли с бронетехникой, опять, наверное, испугались демонстраций, был мой первый комментарий. Будь что-нибудь серьезное, догадались бы, наверное, сообщить. А час спустя звонок по радиотелефону: в 10.00 надо быть на Старой площади, созвано заседание секретариата.
По дороге, запруженной танками, да с объездами быстро не получается. Когда я вошел в зал заседаний, секретариат уже отсовещался. Прошу повторить для меня, что случилось, что с М. С. Горбачевым, почему чрезвычайное положение именно сейчас?
Ответ председательствующего, члена политбюро О. С. Шенина: