Обвиняемые по делу ГКЧП добавят к сказанному, что имелся еще один секретарь, которого держали в курсе подготовки к «путчу», – М. С. Горбачев. До 18 августа, утверждают они, генеральный сотрудничал с путчистами и лишь в самый последний момент свернул на обочину. Очной ставки В. А. Крючкова с бывшим генеральным устраивать не захотели, ибо истиной не интересовались.
23 августа у меня состоялся последний разговор (по телефону) с М. С. Горбачевым. Я должен был обратить его внимание на то, что ряд докладывавшихся генеральному секретарю вопросов так и остался нерешенным; теперь Горбачеву самому придется позаботиться о сохранности документов.
Горбачев сначала дает выход эмоциям – рассказывает о днях, проведенных на положении пленного в Форосе. Потом делится сведениями, полученными по возвращении с юга от командующих военными округами и касающимися «планов создания концлагерей» для противников ГКЧП. Он никак не придет в себя после экзекуции, которой час назад подвергся в Верховном Совете РСФСР.
– Ты не видел? В какое положение меня там поставили! Ведь транслировали на всю страну по телевидению.
– В это время совершалась другая экзекуция – над аппаратом ЦК. Нам не разрешили взять с собой даже личные бумаги. Не в государственных интересах, партийные отложим пока в сторону, чтобы служебные документы остались бесхозными.
– Понимаю тебя. Сейчас я мало что в состоянии сделать. Подумаю. Может быть, образуется. Спасибо за звонок.
Жена интересуется, какое впечатление оставил разговор. Растерян, перегружен личными переживаниями, но, если судить по тону, говорил почти как в лучшие времена.
На следующий день из вечерней телевизионной передачи «Время» все, включая меня, узнали, что М. С. Горбачев сложил с себя обязанности генерального секретаря ЦК КПСС. Вскоре нас неофициально информировали, что конфискация зданий ЦК вместе с хранившейся там документацией производилась якобы с ведома Горбачева. В момент разговора со мной он будто бы уже оповестил, в частности, управляющего делами Н. Е. Кручину, что отрекается от партии. Опять играл?
Горбачев преклонял колени перед своим политическим соперником Ельциным. По форме, однако, он изображал свой акт как сведение счетов с «партией путчистов». В банальной уловке М. С. Горбачев уподоблялся монарху, что обещал царство за коня.
Тем, кто заподозрит меня в субъективности, могу сообщить следующий факт. В декабре 1991 г., на исходе последнего дня президентства М. С. Горбачева, его посетил профессор А. А. Денисов, авторитетный парламентарий из Ленинграда. Денисов ездил по поручению президента в Таджикистан и, вернувшись, хотел доложить свои наблюдения о положении в республике. Горбачеву не до таджикского сюжета – «есть вещи поважнее». Небо на землю рушится. И неожиданное признание (в передаче А. А. Денисова и, следовательно, без передергивания):