Под этой красивой оберткой скрывалась уязвимость, которой Ксандер, к своему удивлению, готов был поделиться с Самантой.
– Дариуса тоже? – наконец спросила она хрипло.
Ксандер нервно сжал зубы.
– Нет, только меня.
Саманта облизнула сухие губы.
– Что произошло, когда вам исполнилось двенадцать?
Ксандер напрягся.
– Мой отец умер.
Малькольм был сознательно эмоционально жесток, но он никогда не поднимал руку на нее или Дейзи. До сегодняшнего дня, хмуро напомнила себе Сэм. Сегодня Малькольм не чувствовал абсолютно никакого раскаяния, причиняя ей боль. На самом деле она думала, что он наслаждается этим.
Она сглотнула.
– Как?
– Вскоре после того, как я попал в больницу со сломанной рукой и сотрясением мозга, мой отец в пьяном угаре упал с лестницы и сломал шею.
– Я не помню, чтобы об этом когда-либо было в газетах.
– Этого и не было, – подтвердил он резко. – Никто за пределами моей семьи не знает об издевательствах.
Сэм была в ужасе при мысли о детстве этого человека.
– Ксандер…
– Саманта, я рассказал тебе это не для того, чтобы твое сострадательное сердце испытывало жалость ко мне.
– Этого и не будет, – поспешно заверила она его, зная, что гордость этого мужчины не позволит ему принять жалость ни от кого. Ксандер стал уверенным в себе, заботливым человеком по отношению к Дейзи. И сочувствие, которое он только что продемонстрировал Саманте, доказывало, что он поднялся выше своего несчастного детства.
– Даже немного?
– Ну, может быть, немного, – ответила Сэм сердито, некоторая ее часть желала, чтобы отец Ксандера был жив. Тогда у нее была бы возможность поквитаться с ним за Ксандера.
Но какой смысл сражаться за Ксандера, когда она и за себя постоять не может?
Она поморщилась.
– Я должна быть совершенно бессердечной, чтобы остаться невосприимчивой ко всему, что вы мне сейчас рассказали о вашем детстве, – ответила она.
Ксандер почувствовал себя странно сейчас. Он разговаривал с Самантой о своем отце. Он действительно никогда не обсуждал свою личную жизнь за пределами семьи. Никогда. И вот только что он обсуждал это с Самантой. Пусть все затевалось только с целью поощрить ее, заставить почувствовать, что она может доверять ему, и рассказать о бывшем муже. Все же было что-то такое, чего раньше Ксандер никогда не испытывал.
И тем не менее…
Он признался Саманте, чтобы дать ей понять, что она тоже может делиться с ним своими секретами. Но он никогда не думал, что это признание каким-то образом даст ему почувствовать себя… свободно.
Как будто тяжелый груз сняли с его плеч.
И с его сердца.