Открыв дверь, я плюхнулась на водительское место. Я вздохнула и погладила руль. Краем глаза я заметила, что Элиас тоже уселся в машину. Я протянула руку, чтобы вставить ключ в замок зажигания, перевела взгляд на Элиаса и остановилась. Он побелел как мел и вцепился обеими руками в сиденье. Я опустила руку, так и не вставив ключ в замок, и откинулась на сиденье.
— Зачем ты это делаешь, Элиас?
— Прости, я просто нервничаю, — он попытался улыбнуться.
— Нет, я имею в виду, почему ты позволяешь мне сеть за руль «Мустанга»?
Я снова посмотрела на него.
— Я просто хотел тебя порадовать. Больше ничего.
— Хотел… меня порадовать? Просто так?
— Просто так, — подтвердил Элиас.
Он добровольно идет на такие жертвы, просто чтобы меня порадовать?
— Но, если ты решишь меня отблагодарить, я не буду против, — добавил он.
— Значит, подвох все же есть.
Я должна была об этом догадаться.
— Нет, — поспешно ответил Элиас. — Никакого подвоха. Я просто сказал: «если ты захочешь…»
— И как, по-твоему, должна выглядеть адекватная благодарность? — сказала я, скрестив руки на груди.
— Поцелуй в щечку?
— За поцелуй в щечку ты позволишь мне проехаться на твоем «Мустанге»?
— Я тебе позволю проехаться на нем просто так, — ответил он.
— Но?
— Никаких «но». Я не жду от тебя ничего в ответ, — сказал Элиас. — Но, в случае если ты захочешь меня порадовать, ты знаешь, как это сделать.
Это было очень мило и в то же время ужасно по-свински!
— Я тебя или ты меня? — уточнила я.
Элиас немного подумал.
— Я тебя… Это что, «да»?
— Нет, это значит «я подумаю», — вздохнула я.
Почему ему был так важен этот поцелуй? Мне было этого не понять. Я отбросила все мысли, которые наверняка не дадут мне спать этой ночью, и сконцентрировалась на «Мустанге». Я завела мотор, и он отозвался благодарным урчанием. Потом я включила первую передачу и медленно тронулась с места. В конце концов, мне нужно, чтобы Элиас дожил до конца поездки без инфаркта.
Проехав пару метров, я снова почувствовала себя совершенно счастливой. Кровь неслась по моим венам, как «Мустанг» по ночным улицам. Я крепко держала руль, чутко реагируя на каждое движение машины. Берлинские улицы принадлежали мне одной.
Сначала Элиас вел себя точно так же, как во время нашей первой поездки. Можно было только надеяться, что отпечаток его ногтей не останется навеки на дорогом кожаном сиденье. Но после того как мы проехали полпути, он сменил положение и сложил руки на коленях, только на крутых поворотах цепляясь за собственные ноги и тихонько ойкая.
— Постарайся нежнее переключать передачи.
Я взглянула на Элиаса, который до этого все время молчал.