— Что, прости?
— Ты слишком резко переключаешь передачи, — ответил он. — Смотри на дорогу и слушай звук мотора.
Я последовала его указаниям и прислушалась.
— А теперь немного добавь газа, совсем чуть-чуть.
Я сделала, как он сказал. Элиас откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
— Теперь слышишь? — сказал он. — Можно почувствовать, когда мотору становится тяжело и надо переключить передачу. Прямо… сейчас.
Я нажала на педаль сцепления и переключилась.
— Вот видишь? А теперь следи сама.
Я сосредоточилась на звуках мотора.
— Сейчас?
— Подожди… Сейчас!
И в самом деле, мотор зазвучал гораздо менее напряженно, и машина перестала дергаться.
— Впереди длинный поворот, переключись на третью передачу.
Я снова сделала, как он сказал.
— Блин, — сказал он и изобразил на лице мучение. — Объясни мне, что механическая коробка передач сделала вам, женщинам?
— Ты же сказал, что нужно переключиться на третью скорость!
— Да, но нежнее!
— Я так и сделала.
— Вовсе нет. Поезжай до конца поворота, а потом я покажу тебе, что имел в виду.
Как только поворот закончился и дорога снова стала прямой, Элиас положил руку на рычаг переключения скоростей поверх моей.
— А сейчас снова прибавь газа.
Стрелка тахометра поползла вверх. Когда мотор почти достиг предела, Элиас слегка надавил на мою руку, я нажала педаль сцепления, и мы переключились на четвертую скорость. Получилось гораздо более плавно, чем когда я делала это сама. Улыбнувшись, я посмотрела на Элиаса.
— Ты почувствовала разницу? — спросил он.
Я кивнула и только сейчас обратила внимание на то, как тепло было моей руке. На секунду повисла странная тишина. А потом я моргнула и снова перевела взгляд на дорогу. Элиас смущенно кашлянул и убрал руку.
До конца пути мы не сказали друг другу ни слова, но я с трудом могла сосредоточиться на дороге. Даже когда я припарковалась перед университетом, мы продолжили молчать. Когда Элиас откинулся на спинку, скрипнуло сиденье. Я пробежалась пальцами по приборной доске и глянула в окно.
— А я все гадал, почему ты не жалуешься на мой стиль вождения, — сказал он наконец.
— А почему я должна жаловаться?
— Все жалуются, послушала бы ты, что говорит Алекс, — сказал Элиас, закатив глаза. — Она ударяется в панику каждый раз, когда я еду быстрее шестидесяти километров в час. А с твоей стороны, несмотря на то, что ты всегда меня критикуешь, ни разу не было жалоб. Теперь я знаю почему: ты ездишь еще хуже.
— Это неправда, — усмехнулась я.
— Конечно, правда!
— Я езжу совсем не так, как ты, дорогой. Тебе так кажется просто потому, что ты трусишь, когда едешь пассажиром.