Он снова рассмеялся и занялся моей коленкой: сначала обработал ее спиртом, а потом намазал той же мазью, что и руку.
Когда я уже понадеялась, что все закончилось, он провел кончиками пальцев по моей голой лодыжке, и меня снова охватило то же неприятное чувство.
— Готово? — снова поинтересовалась я.
— Да, — ответил он со вздохом, — к сожалению.
А мне совсем не жаль, могу точно сказать.
— При случае обязательно покажи мне верхнюю часть ноги, потому что нижняя мне очень понравилась.
— Мечтай дальше, — проворчала я.
В этот момент хлопнула дверь, и в комнату влетела Ева. Когда она увидела меня и Элиаса, который все еще стоял на коленях и держал в руках мою ногу, то на секунду превратилась в соляной столб. Кажется, она совершенно неправильно истолковала происходящее, потому что с криком: «Я ничего не видела!» она развернулась на пятках и выскочила из комнаты.
Элиас и я одновременно посмотрели ей вслед, а потом обменялись критичными взглядами.
— Догонишь ее? — спросила я Элиаса, думая о том, что Ева представила себе что-то совершенно не то.
Он недовольно вздохнул, кивнул и поднялся на ноги. На пороге Элиас снова обернулся ко мне.
— Хочу еще кое-что сказать… — начал он и провел пальцами по дверной ручке. — Ты совершенно точно в моем вкусе.
После этого он вышел за дверь, улыбаясь, а я сидела и смотрела ему вслед, разинув рот.
— Привет, папа, — радостно сказала я в трубку.
— Эмили, солнышко, — ответил он. — Как твои дела?
— Нормально, а как у тебя?
— Я каждый день по тебе скучаю, а в остальном неплохо.
Я заулыбалась, потому что была очень рада его слышать.
— Я тоже по тебе скучаю, папа.
— Ты студентка и проживаешь лучшие годы своей жизни. У тебя должны быть занятия получше, чем скучать по своему старику-отцу.
— Я все равно скучаю, и ты ничего не можешь с этим поделать.
— Ты все такая же упрямица, — сказал он и продолжил, — Но почему ты звонишь, у тебя что-то случилось?
— Да нет, просто хотелось узнать, как у вас дела. А что, я тебе мешаю?
— Ты не можешь помешать, Эмили. Просто дело в том, что твоя мать, как обычно не посоветовавшись со мной, пообещала, что мы придем на праздник, и тем самым лишила меня тихого вечера перед телевизором.
— О нет, сочувствую, — сказала я со вздохом. — А что за праздник на этот раз?
— Не имею понятия, ты же знаешь свою мать и то, сколько у нее знакомых…
О да, я отлично знала свою мать, а еще я удивлялась, что отец позволял ей вертеть собой, как она захочет.
— Я тебе очень сочувствую. Когда тебе нужно идти?
— Вообще-то мы должны были выйти двадцать минут назад, но полчаса назад Карла заперлась в ванной со словами: «Мне нужно еще десять минут», и с тех пор я ее не видел. Хотя… Вот она появилась, — добавил он.