Так я и получил мои первые официальные документы, да еще какие ... Внезапно я осознал, что под моей властью оказался целый город. Пусть и небольшой, но для меня, не помышлявшего о подобном даже в самых далеких мечтах, это оказалось внезапно приятной неожиданностью. И вот так вот отдавать город кому-то еще не очень-то и хотелось. И меня погнал вперед кураж, проснулся дух авантюризма, было интерсно узнать - к чему приведут мои действия. Люди, что были со мной, заряжались этим же настроением. Тот же коммунальщик - Кузьмич - и сам как-то подсобрался, расправил плечи, когда посмотрел на нас и понял, что это не привычные ему райкомовские горлопаны, а конкретные такие люди. Это он уже потом мне рассказывал, дня через три, когда мы наконец смогли немного посидеть за рюмкой чая.
Да, сейчас, с такими документами, уже мы были местной властью. Пусть мы и выписали документы друг другу, но другие-то об этом не знают, а штампы в них настоящие, и сомневаться вроде бы смысла нет, по-крайней мере - на первое время. И, пока народ не стал задавать ненужные вопросы, пока он ошеломлен внезапным появлением старой власти, с которой уже было простились, надо было ковать железо и ловить момент. И мы ринулись во все тяжкие.
Семь бед - один ответ - раз ступив на шаткую почву почти настоящих документов, мы стали обкладывать себя бумажками по полной программе. Кто сунься - утонет, распутывая клубок выданных полномочий. В местном военкомате оформили документы на новую часть и стали вписывать в нее пополнения. В паспортном столе мне наконец оформили паспорт "взамен утерянного", в военкомате я вписался полковником - с таким званием будет легче ставить окруженцев под ружье.
Работники военкомата и паспортисты, кого смогли найти, ворчали, поджимали губы, но делали что им говорили - писали каллиграфическим подчерком, ставили нужные печати и штампы, вписывали в книги учета. Другой власти все-равно не было, да и эта скоро уйдет - так чего лезть на рожон.
Склад оказался очень полезным приобретением. Внутри было продовольствие, отрезы ткани. Ими стали платить местным жителям за информацию и службу. Всех мужчин до сорока пяти мы мобилизовали - частично на хозработы и частично в нашу часть. Власти в городе не было, но красный флаг местные пока не спускали - мало ли как обернется. Пристрелили трех мародеров - надо было показать серьезность обстановки, поэтому пришлось поступить чрезмерно жестоко, хотя могли бы просто отправить на хозработы. Но народ еще не проникся моментом, смотрел недоверчиво, хотя и без ухмылок - мало ли что от нас можно ожидать. Всерьез не принимали, но держали листанцию и видимое почтение, хотя реально подчиняться не рвались. А эти трое и вообще решили забить на нас. А вот это зря - попусти мы такое - и все враз посыпется, остальные тоже резко расхотят нам подчинаться и в лучшем случае станут тихо ждать немцев. Шалишь. Теперь власть - это мы. Именно после расстрела - а с такими вещами не шутят - к нам потянулись люди, причем сами - присоединилось пятеро местных в качестве милиции, нашлись и трое настоящих милиционеров. Из них и вновь мобилизованных мы организовали службу - на колокольне поставили наблюдательный пост, провели туда телефон, чтобы держать под контролем подступы к городу, для чего припрягли и местных мальчишек.