Мамаша, не мне вас учить, как человеку в душу влезть. Вы сами без мыла куда угодно влезете. Если не выведаем адреса, по которому ходила Дворецкая, все пропадет пропадом, и очень скоро. Поэтому до Дворецкой отправляйтесь прямо сейчас! Я хотела вообще выбросить письмо ее мужа, чтоб никто даже и намеком не понял, что случилось, однако тогда мы не нашли бы адреса, по которому теперь лежит наше богатство и счастье.
Теперь слушайте самое главное.
У тех людей еще с до революции… (Эта строка зачеркнута.)
Нет, опасаюсь. Всяко может быть, еще попадет письмо мое в чужие руки, и лучше мне все вам сообщить с глазу на глаз. Поверьте на слово, сделайте, как прошу, и ни о чем нам в жизни больше печалиться не придется. Помните, как я маленькая девочка была и все играла в барыню, про каких бабушка сказки сказывала? Все хотела такой барыней быть, чтоб в драгоценных каменьях и золотых браслетках?..
А теперь немедля же отправляйтесь к Дворецкой. А потом ждите от меня новых вестей. Глядишь, и выберусь к вам на денек, все сладим, а там… Ну, прощайте на этом. Сделайте же, как прошу.
Дочь ваша Клавдия Кособродова».
* * *
– Везучая вы, однако, девушка, Екатерина Дмитриевна, – покачал головой капитан.
В пятом часу этого туманного, сырого утра у него пролегли тени под глазами, а щеки сделались синеватыми от проклюнувшейся щетины. Он смотрел на Катерину, то щурясь, будто она отлетела куда-то далеко-далеко, то широко открывая глаза, словно она вдруг надвинулась на него близко-близко. У самой Катерины тоже плыла муть в голове и глаза резало так, словно в них сыпанули песку, однако она старалась держаться перед этим бесконечно усталым человеком. У него выдалось тяжелое дежурство, в отделении народ кишмя кишит, будто белый день в разгаре, и все какие-то криминальные элементы, и с каждым надо разбираться, а тут Катерина Старостина второй раз за ночь! То ее грабить собрались, то обнаружился труп в квартире…
– В самом деле, если бы я не пошла к соседке, они бы меня наверняка застрелили!
– Почему вы думаете, что были какие-то они? – сердито подавляя зевок, спросил капитан. – Не исключено, тот человек сам у вас в квартире застрелился. Вообще, надо еще выяснить, не были ли вы с ним знакомы, может быть, что это ваш отвергнутый поклонник покончил с собой.
– Поклонники у меня, конечно, были, – соврала Катерина с независимым видом. – Однако этого человека я вижу в первый раз, честное слово. А главное, сам он вряд ли мог застрелиться четырьмя выстрелами, не так ли?
Сержант Асипов закашлялся, подавляя смешок.