– Теперь-то уж точно заведу, с вашей помощью, – проворчал Петр. – Кстати, хочу сразу отбить у тебя охоту угнать другую машину. Не исключено, что мы окружены огнем. Обратной дороги нет, как в кино! Будем деревню окапывать.
– А если через болото рванем?! – с надеждой спросил Виталя. – Через него огонь факт не пройдет.
– Огонь-то не пройдет, – послышался надтреснутый голос. – Но ведь и ты не лапчатый гусь – не переплывешь, не перепелица – не перелетишь!
Все разом обернулись, ощутив одно и то же: будто в этот жаркий, угарный день вдруг повеяло стужей.
Ирина покачнулась, и Павел с Виталей подхватили ее с обеих сторон.
Да уж, было от чего покачнуться! Встреться она один на один с этим стариком, неведомо откуда взявшимся посреди деревенской улицы, – наверное, с криком бросилась бы прочь, словно увидела выходца из могилы.
Волосы его, расчесанные на прямой пробор и спускавшиеся чуть ли не до плеч, давно уже утратили серебристый оттенок седины и стали просто белыми, как бумага. Такими же были и кустистые брови, и борода, доходившая старику до середины груди. Лицо казалось выточенным из слоновой кости – таким бледным оно было, так туго обтянуло кожей черты. Белую рубаху навыпуск и просторные холщовые портки Ирина видела только на картинах девятнадцатого века. Он был высок ростом и невероятно худ, однако держался очень прямо, словно груз прожитых лет не давил на плечи, не гнул спину.
– Здравствуйте, дедушка Никифор Иваныч, – пропищала Маришка, на миг превратившись в маленькую испуганную девочку. – Вот… мы тут…
– Вижу, – кивнул старик. – Беду отвести решили от деревни? Благое дело.
Он медленно повел глазами по лицам, и Ирине показалось, будто бледно-голубые, словно выцветшие от времени, глаза улыбнулись ей.
Нет, почудилось, конечно.
Старик равно внимательно оглядел Петра, Павла, Виталю, секундой дольше задержал взгляд на Сергее, и Ирина обратила внимание, как тот вызывающе вскинул голову под этим взглядом.
Потом старческие глаза снова скользнули к Витале:
– Дороги через болото нет, вот какая беда, дитятко. Делать нечего – придется обороняться. Вишь вон, как мирские[4] стараются! – И он с ласковой усмешкой указал в сторону бабок, маленький крестный ход которых уже возвращался из-за околицы.
– Как это – нет дороги? – неровным голосом воскликнул строптивый Виталя. – Не может такого быть, чтоб не было! Там же другая деревня. Я знаю! У вас же должно быть какое-то сообщение! Вдобавок дождей не было чуть не месяц, там небось все повысохло!
– Хватит! – прикрикнул Петр. – Завязнешь, а больше нам делать нечего, только с тобой возиться! Там же мшава сплошная, даже кочек нет, ногу поставить некуда, одна зелень. Мы как-то раз прыгали там, так один друг принял зеленую мшаву за обычную полянку и спланировал прямо на нее. Сразу по плечи ушел и стал без движения. Еще хорошо, что сразу с головой не ухнул! Мы его впятером выдергивали, вытянули без сапог, черт знает сколько времени потеряли.