– И я хочу самолет – со звеном моих ребят! – скрежетнул зубами Петр. – И еще «боевку» вместо этой рубашонки. И грунтомет – огонь засыпать. А заодно бульдозер – минерализованную полосу рыть!
– Неплохо бы также иметь «Ил» с резервуаром воды на борту, ну, знаете, который тушит пожары сверху, – подхватил Павел.
Посмеялись. Не слишком весело, правда.
– Рвануть бы их, – задумчиво пробормотал Петр. – Взять бы на каждое по парочке гранат, привязать одну выше, одну ниже…
– А чеки как выдергивать? – с мальчишеским любопытством спросил Сергей.
– Лески привязать, в пучок собрать, потом вон там в ложбинку упасть – и дернуть. Сначала одно дерево, потом другое, и так далее. Работы на полчаса, строго говоря.
– Дело за малым, – буркнул Павел. – Тут ни у кого в подполе ящичек с гранатами не завалялся? Еще с Отечественной?
– Вы имеете в виду Отечественную войну 1812 года? – с невинным видом уточнил Сергей. – Ведь немцы сюда, насколько мне известно, не дошли?
– Да и французы не дошли, – не отказала себе Ирина в удовольствии поспорить. – Кроме того, ручными гранатами в той войне вряд ли пользовались.
– Да на что нам их французские гранаты? – спросил дед Никифор, подойдя, по своему обыкновению, неслышно. – Свои, русские есть в скиту.
Да… прозвучало это лихо, очень лихо! У Витали просто челюсть отвисла.
– Бог ты мой, – пробормотал Сергей. – Да неужели раскольники от правительственных войск гранатами отбивались?
Дед Никифор, перебирая лестовку[5] с кистью кожаных лепестков, смотрел на него чуть исподлобья, пристально, словно бы видел не просто взлохмаченного высокого парня, а также все, что Сергей тщательно скрывает от остальных, маскируя балагурством, и навязчивой эрудицией, и ненужной задиристостью…
Что же это, интересно знать?!
– Да ты чо, деда? – с некоторым усилием вернув на место отпавшую челюсть, пробормотал Виталя. – Какие гранаты?! Я скит как свои пять пальцев знаю, где ж они?..
– Там, куда вы их спрятали, – перебил старик, словно решив как можно скорее спасти душу лгуна от дальнейшего грехопадения. – Ты же сам ящики таскал, вспомни, внучек.
Взор его был невинен, голос мягок.
«Внучек» попятился, беззвучно шевеля губами.
– Ох, коротка же нынче память у молодых! – покачал седой головой дед Никифор, и в его надтреснутом голосе отчетливо зазвенели ехидные нотки. – Я, старик, и то помню, как вы нашли в подвале заваленную землею крышку и спустились в нижнее подземелье.
– Дедуль… – наконец выбулькал из себя Виталя. – Да где ж ты прятался, а? Чего-то я тебя не видал! Или через стены видеть обучен?